Робкая
Шрифт:
Я свернул с шоссе налево на извилистую гравийную дорогу, которая вела к лагерю. Он был расположен под рощей высоких вечнозеленых растений, прямо на берегу озера.
Недвижимость, подобная этой, медленно распродавалась и развивалась в Ларк-Коув в течение последних двадцати лет. Я понятия не имел, сколько стоит земля лагеря, но предполагал, что больших денег, которых никогда в жизни не увижу.
Я бы убил за участок на озере. Я бы лелеял место, где мог бы просыпаться и пить кофе, любуясь водой. Я бы хотел иметь дом с причалом для моей лодки, чтобы она всегда была наготове. Но такого дома не было в моём будущем. Эти дома были зарезервированы для богатых парней, таких как Логан Кендрик.
По крайней мере, он спас лагерь Уиллы.
Гравийная стоянка рядом с лагерем была почти пуста, и, как и в прошлый раз, я припарковал свой серебристый полу тонный Шевроле рядом с Субару Аутбэк Хейзел. Я вышел на улицу и через стекло заглянул внутрь, увидев на заднем сиденье кресло-бустер Чарли. Он был покрыт крошками от различных снеков, а это значило, что мне пора было забрать его на вечер, так как я содержал автомобиль Хейзел в такой же чистоте, как и свой.
Со стаканом кофе в руке я пошёл по тропинке вниз от парковки к лагерю.
Главный домик был ближе всего к автостоянке, так что именно на него первым делом натыкались посетители. Это было огромное бревенчатое строение, сливавшееся со стволами деревьев. Основная часть здания представляла собой обеденный зал, уставленный деревянными столами и складными стульями. В задней части была кухня, ванные комнаты и кабинет Уиллы.
Несколько лет назад я получил экскурсию по всему этому месту, любезно предоставленную Чарли. Я пришёл сюда, чтобы поздороваться с Хейзел после того, как она начала работать волонтёром, и Чарли таскала меня повсюду, показывая мне каждую койку и внутреннее устройство домиков.
Была ли Уилла там в тот день? Если она и была, я этого не заметил. Я был слепым мудаком. Всё это время она была рядом. Если бы не рисунок Теи, я, возможно, никогда бы не открыл глаза.
Теперь они были открыты.
Я обнаружил, что постоянно ищу её. Если я работал, то одним глазом поглядывал на дверь, ожидая и надеясь, что она войдёт в бар. А если этого не происходило, я спешил закрыть бар и пробежать несколько кварталов до её улицы, желая, чтобы в её окнах всё ещё горел свет.
Ночь, когда я пришёл к её дому впервые была всего несколько дней назад, с тех пор не прошло даже недели, но я уже был совершенно без ума от неё.
Мне нравилось, как грациозно она двигалась, каждое её движение больше походило на парение нежели, чем на ходьбу. Мне нравилось, что её голубые глаза были такими чистыми и честными. Мне нравилась её застенчивая улыбка и то, как она заправляла волосы за ухо, когда краснела. Это заставляло меня хотеть приложить руку к её щеке при каждом румянце, просто чтобы почувствовать её тепло.
Она мне нравилась.
Уилла продолжала спрашивать меня, почему я был так заинтересован в ней, и, хотя я сделал всё возможное, чтобы объяснить это, я всё ещё сам не совсем понимал это.
Она просто была… особенной.
Я хотел установить с ней связь не только на физическом уровне. Может, сегодня у меня будет такой шанс.
Я оглядел остальные здания, пока шёл вдоль главного дома. Шесть небольших бревенчатых домиков были разбросаны под деревьями. Внутри были детские спальные места, несколько для мальчиков, несколько для девочек. Я предполагал, что ночью им могло становиться прохладно по ночам, так как у этих строений не было ничего, что могло бы защитить от холода, но держу пари, что никого из детей это не волновало, когда у каждого из них был спальный мешок.
Пара мальчишек выбежали из здания с душем и ванной, расположенного между двумя спальными зданиями. Они пробежали мимо меня, направляясь к большому кострищу, расположенному посреди поляны. За ним вода озера сверкала на солнце. Несколько лодок были на воде сегодня. Как только Тея вернётся из отпуска, я возьму пару выходных, и моя лодка тоже будет там.
Мои взгляд не отрывался от детей, спешивших занять свои места на бревенчатых скамьях, окружающих очаг. Огня не было — я предположил, что вожатые приберегли его на вечер. Готов поспорить, они разрешают детям жарить маршмеллоу всю неделю. Готов поспорить, эти дети веселятся от рассвета до заката.
Пустят ли тридцатиоднолетнего бармена в этот лагерь? Мне не хватало всего этого в детстве.
Из столовой на улицу выбежала целая группа детей. Им было около одиннадцати или двенадцати, они выглядели достаточно взрослыми, чтобы провести неделю вдали от родителей, но недостаточно взрослыми, чтобы устроиться на летнюю работу.
Я опёрся о двойные двери в домик и уже собирался войти внутрь, когда моё внимание привлекло движение светлых волос. Из-за одной из маленьких хижин Уилла направилась к очагу с группой девочек.
Они о чем-то хихикали. Одна из подопечных потянула Уиллу за руку, притягивая её к себе, чтобы что-то прошептать ей на ухо. Что бы она ни сказала, Уилла выпрямилась и начала смеяться с широкой, заставляющей сердце остановиться, улыбкой.
Я потянулся рукой к сердцу, потирая грудину. Она была так чертовски красива, что мне казалось, что моя грудь вот-вот разорвется.
Я знал Уиллу много лет. Я видел её лицо. И всё же я упустил её.
Как я мог упустить её?
— Ты не обращал внимания.
Я резко повернулся, когда Хейзел вышла из дверей домика и подошла ко мне.
— Я не хотел говорить это вслух, — сказал я.
Хейзел рассмеялась, её голос был грубым и хриплым от тысячи выкуренных сигарет.
— Ты вернулся.
Я пожал плечами.
— Я встал рано. Решил прийти и поздороваться.
Уилла добралась до костра и встала посередине, расположив всех детей вокруг себя. Как и прошлой ночью в баре, на ней были джинсы. Они облегали её упругую попку и стройные ноги, подчеркивая каждый изгиб. Штанины были закатаны у её лодыжек, прямо над сандалиями. И на ней была красная футболка летнего лагеря «Флэтхед».