Роботы божьи
Шрифт:
– Я чувствую боль, но она не так мучительна, как у вас. Я видела, как бился в агонии министр информатики, когда осколок экрана попал ему в сонную артерию. Думаю, ему было очень больно. У нас не так. Моя боль - просто сигнал о неисправности, красный индикатор в мозгу. Он раздражает, но не терзает. Если не реагировать, он будет мигать все ярче, пока не заслонит собой все.
Она добавила с хитрой усмешкой:
– По слухам, следующая модель будет чувствовать боль, как люди. Ох, и намучаешься ты с ней!
– Вот дурочка!
– рассердился
– Я никогда тебя не поменяю. Будешь терпеть меня до старости!
– Говорят, новая модель научится стареть! И толстеть!
– сквозь смех проговорила Наташа.
Он закрыл ей рот ладонью, завалил ее на спину и начал целовать порезы на груди.
Вдруг она сжала его в объятиях и велела замереть.
– Слышишь? Ирина с кем-то говорит в холле.
Егор прислушился. Ему показалось, что он слышит мужской голос. Он слез с кровати, на цыпочках подошел к двери и приоткрыл ее. К счастью, секретарши поблизости не было.
– Мне плевать, что он в полиции!
– гремел мужчина.
– Где деньги за этот месяц? А за прошлый? Он не платит уже два месяца!
Ирина что-то возразила, но рокочущий голос перебил ее:
– Ваши проблемы меня не касаются! Платите вы, раз его нет!..
Егор не верил своим ушам. Голос принадлежал священнику Петру Авдееву.
Наташа спрыгнула с кровати и накинула халат. Схватив чугунную статуэтку и спрятав ее за спину, она подошла к двери.
– Здесь Авдеев!
– возбужденно прошептал Егор.
Наташа прислушалась и кивнула.
– Что он тут делает?
– в недоумении спросил Егор.
– Не знаю. Но нам это на руку.
Егор быстро оделся. Держась вместе, они прошли по коридору, пересекли гостиную и остановились перед входом в холл. Он выглянул в дверь и увидел стоявшую к нему спиной "джинсовую" Ирину и Петра Авдеева. Священник был одет странно: в распахнутый синий халат, пестрые шорты, майку и домашние тапки. Из отвисшего кармана халата торчало горлышко бутылки. Увлеченный спором, он не замечал Егора.
– Помогите!
– робко позвал Егор.
Авдеев не услышал. Зато его услышала вторая Ирина. Подкравшись сзади, она схватила Егора за плечи и попыталась оттащить от двери.
– Помогите!
– громко закричал он.
Наташа обрушила статуэтку на голову схватившего Егора робота. Хрустнул керамический череп. Боксер бы выдержал такой удар, но не серийная модель. Ирина отпустила Егора и свалилась на пол с выражением удивления на застывшем лице. Ее руки и ноги судорожно задергались, словно в эпилептическом припадке. Из пробитой головы хлынула кровь, распространяя по комнате удушливый запах ацетона.
Вид поверженной Ирины потряс Егора до глубины души. Он с ужасом глядел на агонию своей давней знакомой. Жалость боролась в нем с отвращением.
Теперь их заметили. Авдеев с удивлением смотрел на Егора, Наташу с окровавленной статуэткой в руке и затихающую у их ног Ирину номер два.
– Егор? Что ты тут делаешь?
– озадаченно спросил он.
"Хотел
– Нас держат здесь силой! Мы заложники!
– Это как понимать?
– возвысив голос, спросил священник у Ирины.
– Что тут у вас творится?
Она не ответила. Оглядываясь на убитого близнеца, секретарша начала теснить Авдеева к входной двери, приговаривая:
– Это частное владение. Немедленно уходите!
В гостиную вбежали еще две Ирины: в красном спортивном костюме и в белом коротком платье. Одна сжимала в руках огнетушитель, другая - сверкающий разделочный нож. "Красные костюм и огнетушитель, стильно", - успел подумать Егор. Мрачные выражения одинаковых лиц не сулили гостям ничего хорошего. Секретарши надвигались на Егора и Наташу, заходя с разных сторон.
Наташа с обреченной решимостью на лице загородила собой Егора и подняла статуэтку над головой, приготовившись драться.
– Мы же культурные люди, - пролепетал Егор.
– Зачем прибегать к насилию, разве мы не можем договориться?
Ему не ответили. Поняв, что договариваться никто не будет, он потянулся к стулу, чтобы отломить у него ножку, как обычно делал в кибер-играх. В играх из ножек выходили неплохие дубинки. Стул стремительно отъехал, будто почувстовав его недобрый замысел. "Ирина управляет мебелью в доме!" - догадался Егор. Он растерянно оглянулся в поисках чего-нибудь тяжелого. Ничего годного поблизости не оказалось.
Увидев такой оборот, Авдеев оттолкнул теснящую его Ирину и закричал:
– Егор, держись, я тебе помогу!
Он не успел сделать и шага. Уже не пытаясь сохранять вежливость, Ирина ловко заломила священнику руку, нагнула его лицом вниз и поволокла к выходу. Из кармана его халата выпала и со звяканьем покатилась по паркету пузатая темная бутылка.
– Ах ты, дрянь пластмассовая!
– яростно ругался Авдеев.
– Бесовка, проклятый суккуб!
В его свободной руке появилась пластиковая палочка. Крутясь и изворачиваясь, Авдеев вслепую махал ею, стараясь задеть Ирину. Когда ему это удалось, секретарша вскрикнула и выпустила его. Из ее рассеченной кисти брызнула кровь. Развернувшись, священник ткнул ее палочкой в сердце. Охнув, Ирина схватилась за грудь и кулем свалилась на пол.
Перешагнув через упавшее тело, Авдеев поспешил на помощь Егору и Наташе. Ирина с разделочным ножом бросилась на него. Их разделяло всего несколько метров. Авдеев взмахнул своей пластиковой штуковиной, будто маг волшебной палочкой, перечеркивая Ирину. Затрещала вспарываемая кожа. Кровь из вскрытого горла секретарши хлынула ручьем, мгновенно превратив белоснежное платье в мокрую алую тряпку. Выронив нож, она сделала еще пару шагов и ничком рухнула к ногам священника.
Ирина в тренировочном костюме затравленно смотрела на первосходящие силы противника. Казалось, она взвешивает свои шансы. Огнетушитель с глухим стуком упал на покрытый ковром пол.