Роди мне ребенка

Рэйгэн Тереза

Когда машина Мэгги остановилась на дороге из гравия, он с облегчением встал и направился ей на встречу.

— Деррек, — произнесла она в тот момент, когда вышла из своей машины и заметила его. — Что ты здесь делаешь?

— Я слышал, что Аарон ушёл, — сказал он ей. — И подумал, что тебе может понадобиться компания.

"Чёрт", — подумал он, как только слова слетели с его губ. Это было слишком рано. Слишком рано предлагать ей мир и узнавать, что она думает об этом. Мешки под глазами и налитые кровью глаза сказали ему, что Мэгги не готова обсуждать своё будущее с ним или с кем—либо ещё.

— Тебе нужно уйти, — сказала она, покачав головой.

Он пошёл за ней по тропинке, ведущей к входной двери.

Открыв дверь, она повернулась к нему и пожелала доброй ночи. Он обнял её и прижал к себе, но она оттолкнула его. Зайдя внутрь, она захлопнула за собой дверь, не оглянулась и не сказала больше ни слова.

Деррек долго стоял в тишине. Он почувствовал себя опустошенным, будто у него дыра и его грудь сдавливали в тиски.

Настала полночь. Деррек устало тащился по лестнице, ведущей в его квартиру, после того как бармен в "Мёрфи" прервал его через пару часов и вызвал ему такси. Были видны звёзды, стрекотали сверчки, а со стороны Тихого океана дул прохладный ветер.

Свет в квартире Джилл был включён. Увидев, что её дверь открылась, он удивился. Джилл стояла в дверном проёме и выглядела обеспокоенной.

— Всё хорошо?

Он кивнул.

— Хэнк в порядке?

— Хэнк отлично.

— Ты в порядке? Выглядишь бледным. Что—то с ногой?

Посмотрев в её квартиру, он увидел стол с идеальной белой скатертью, накрытый тонким фарфором, хрустальными винными бокалами и с незажженными свечами. Он понял, что был дураком, когда подвёл её, ведь она так нуждалась в нём.

— Ты выглядишь потрясающе.

— Спасибо.

— Райан не спит?

Он почувствовал неуверенность в ногах и подошел ближе, положив руку на дверную раму, чтобы удержать равновесие.

— Я недавно уложила его в кроватку.

Сегодня она выглядела красивой как никогда.

— Прости за сегодня, — начал он, осознавая, что между ними всего дюймы воздуха. Он почувствовал запах её вымытых чистых волос как лёгкий бриз в тёплый день.

— Ты ел? — спросила она у него.

Он покачал головой, но правда была в том, что он не мог вспомнить.

— Ты пил.

Она смотрела на него. Её глаза завораживали, а пухлые губы манили его и заставляли забыть обо всём на свете.

— Хочешь зайти?

Он кивнул и сказал:

— Я думал, ты никогда не спросишь.

Она шире открыла дверь, и каким—то образом ему удалось зайти внутрь, не упав вниз лицом. Комната закружилась у него перед глазами, ведь виски всегда отрицательно влияли на него. Он последовал за ней на кухню.

— Я приготовила шоколадное суфле, — сказала она. Погрузив палец в кремовую начинку, она развернулась и подняла палец вверх. — Хочешь попробовать?

Он взял её палец в свой рот и облизал его.

И этого хватило.

Он не остановил бы себя от поцелуя, даже если бы попытался. Положив ладонь на её затылок, он коснулся её губ своими, и его тут же сразил её сладкий вкус. Она не оттолкнула его, и за это он ей был благодарен. Он углубил поцелуй. Её язык встретился с его языком. Нужда, желание и похоть взяли верх, и он поднял её над полом, усадив на тумбочку рядом с раковиной.

Она удивила его, когда стянула с себя майку, обнажая кремово—белые груди в сексуальном розовом лифчике.

Последовав её примеру, он стянул свою рубашку и отодвинул в сторону суфле, но перед этим окунул в него палец. Он проложил шоколадную дорожку от её рта к шее и ниже, пока не натолкнулся на кремовые холмы плоти. Опустив губы к низу шоколадной тропинки, он медленно вернулся по ней обратно к её губам.

Её пальцы сами по себе оказались в его волосах, притягивая его губы как можно ближе к ней. Её губы были сладкими и горячими, и в тот момент он понял, что нуждается в ней больше, чем когда—либо. Всё вокруг него превратилось в размытое пятно, ведь его мир буквально перевернулся с ног на голову.

Сдерживаемое желание Джилл было очевидным, и он собирался быть тем, кто её освободит. Он позаботится об этом. Она нуждалась в нём так же сильно, как и он в ней.

Она оторвалась от его губ и проложила дорожку из поцелуев по его челюсти и вниз по шее. Когда она отстранилась, он поднял её на руки и понёс в спальню.

Как только они сняли друг с друга одежду, все ставки были сделаны. Они оказались на кровати, и он навис над ней. Джилл больше не была сдержанной матерью его сына. Она была сиреной. Её руки и губы исследовали его, поначалу медленно, а затем с нарастающим напряжением, пока её дыхание не стало тяжёлым. Её энтузиазм был заразителен, и казалось, что ни один из них не мог получить достаточно от другого, пока он не вошёл в неё. Её тело слилось с его, и каждое движение, которое она делала, казалось хорошо отрепетированным танцем... как, если бы она была создана только для него одного. Её тёплые губы больше не ласкали его плоть, но её глаза встретились с его глазами, пока они двигались в своём ритме.

Он тяжело дышал, его губы касались её губ, и в тот момент, когда они оба вместе взорвались в беспрецедентном восторге, он овладел абсолютной ясностью, которая угрожала перевернуть его жизнь и его мир с ног на голову. Это снизошло на него быстро, как вспышка падающей звезды или как будто его ударили молотком по голове. Купидон подстрелил его прямо в сердце.

Внезапно в этом мире перестали существовать все, кроме Джилл.

Эмоции в его теле были инопланетными, будто он впервые ступил на чужую землю. Деррек находился где—то в неизвестном раньше месте и не был уверен, что чувствует по поводу этого. Теперь воздух был не только для дыхания. Каждая молекула внутри него была живой, энергично передвигалась по его венам как кровь, получившая кислород после долгой засухи.

Сейчас её голова покоилась на сгибе его руки, и он чувствовал её спокойное дыхание на своей груди.

В молчании не было неловкости, только тихое умиротворение, как последствие блаженства.

***

После секса с Дерреком Бэйлором Джилл проснулась в три утра от крика Райана. Она была удивлена, что Деррека нет, так как не слышала, как он уходил из квартиры и даже не попрощался. В шесть часов Джилл приняла душ и оделась. Собравшись с силами, она пошла в квартиру Деррека, чтобы выяснить, что происходит. Дома его не было, но к его двери была приклеена записка.