Роди мне ребенка
Шрифт:
Она хотела вытолкнуть его из машины и уже подняла руки, чтобы он оставил её, наконец, одну, но тут внезапная боль пронзила её живот. Она вскрикнула и вцепилась в его крепкую грудь, воткнув свои ноготки ему в кожу.
— О, боже!
— Что такое?
Как раз в этот момент у неё пошла кровь.
— Этого не может быть. О, нет! Слишком рано.
— Что случилось? — спросила Сэнди и её голос напоминал визг.
— Мой малыш, — сказала Джилл. — У меня схватки. Малыш хочет сюда!
Спеша выбраться из машины,
***
Тринадцать часов спустя, устав ждать в приёмном покое, Деррек открыл дверь в палату Джилл и заглянул внутрь. Её рыжая подружка, Сатана, которая должна была держать его в курсе дела, пока он сидел в фойе, спала в кресле в углу палаты, пока другая подруга Джилл, дама в синем, сидела в кресле возле кровати Джилл.
Даже сквозь медицинскую маску, которая была на нём до входа в палату, он учуял сильный запах стерильности. Он думал, Джил спит, но монитор пискнул, и она открыла глаза. Неуверенным движением она пошевелила рукой, и леди в синем взяла её руку в свою, заверив, что всё будет хорошо. Джилл расслабилась, но лишь до очередного писка монитора. На этот раз она широко распахнула глаза. Она и её подруга начали дышать в унисон, трижды отрывисто выдыхая, вдыхая и начиная с начала.
Джилл выглядела так, словно прошла курс молодого бойца за один день без глотка воды: она была бледна, губы сухие и потрескавшиеся. Волосы были мокрыми и откинуты назад. Тёмные круги залегли у неё под глазами. В ней с трудом можно было узнать женщину, которую он встретил утром.
На секунду Дерреку показалось, что нужно позвать врача или медсестру. Как может Сатана спать, когда Джилл так больно? Спустя несколько минут, женщины прекратили совместное дыхание и рассмеялись.
Их действия подтвердили его ранние подозрения — они все чокнутые.
— Что ты здесь делаешь?
Чёрт. Дьяволица очнулась.
— Уже пять часов прошло с тех пор как меня информировали в последний раз, — сказал он ей. — Я подумал, что лучше самому сходить и проверить.
— Вас не должны были впускать сюда. Сейчас я им покажу...
— Сэнди, — сказала Джилл, её голос охрип, — всё в порядке.
Сэнди встала и выпрямилась.
— Дело твоё. Я в буфет за кофе. Кричи, если понадоблюсь.
Деррек не обратил на неё внимания, надеясь увидеть её голову за дверью.
— Подожди меня, — сказала другая женщина. — Умираю от голода.
Она подошла к Дерреку и пожала ему руку.
— Привет. Я Челси.
Он был рад, что не все подруги Джилл хотят выцарапать его глаза.
— Деррек Бейлор, — сказал он, — приятно познакомиться.
— Мне тоже. Вернусь через пять минут, — ответила она, — но тебе следует знать, что в последний визит доктора, матка Джилл была открыта на пять сантиметров. Она, конечно, умница, но, кажется, у неё схватки каждые десять или пятнадцать минут, — она показала на пластиковый стакан.
— Там кусочки льда. Дай столько, сколько ей нужно. Ещё она любит, когда ей массируют спину.
— Это необязательно, — сказала Джилл.
— Не слушай её, — прошептала Челси, — она не знает, что лучше для неё. Не знала. Не узнает.
Дверь за Челси закрылась, прежде чем Джилл успела возразить.
— Извини, — сказала Джилл. — Ты не обязан оставаться. Это может затянуться на долгие часы. Как знать?
— Я хочу остаться. Но можешь попросить меня выйти, если захочешь.
— Ладно, — сказала она, её взгляд опустился на животик и потом снова поднялся на его лицо. — Это странно, ты не находишь? Мы знаем друг друга меньше суток, но ты знаешь о моей матке больше, чем о чём—либо ещё.
Он рассмеялся.
— Я так же знаю, что у тебя странные друзья.
Она захихикала, покраснела и оглядела палату.
Ему, вдруг, стало интересно, что являлось первопричиной того, зачем он пришёл к ней в палату. Если бы он понял это, не было бы этого неловкого момента. Он посмотрел на дверь в надежде, что кто—нибудь войдёт и спасёт их от самих себя.
— Родители зайдут позже?
Она покачала головой.
— Они в Нью—Йорке. Деловые люди.
— Ммм.
— Они не сильно обрадовались тому, что я выбрала, — добавила она.
— Понятно. А что с Томасом? Он—то в скором времени появится?
Она выглядела сильно смущенной, что заставило его задуматься о том, почему каждый раз, когда он открывает рот, все вокруг чувствуют себя неуютно. Обычно он был не многословен и теперь понял почему.
— Кто сказал тебе о Томасе? Я убью Челси, когда она вернётся...
— Ты, — сказал он, — ты упомянула Томаса. Ты думала, что целуешь Томаса, когда я положил тебя на сиденье в машине.
Она нахмурилась.
— Я сказала?
Он кивнул.
— Я слышала, что люди говорят во сне, но целуют...
Она вздохнула.
— Не переживай. Я бы соврал, если бы притворился, что мне не понравилось, знаешь ли, целоваться.
Флуоресцентный свет отразился в её глазах, и искра пробежала между ними.
Момент они смотрели друг на друга, оценивая, пока раздражающий писк не вернул их с небес на землю.
Джилл зажмурила глаза и вонзила пальцы в матрац.
Подойдя к кровати с той стороны, где стояла Челси, Деррек отпустил боковину и взял руку Джилл в свою.
— Всё хорошо, — сказал он, хотя он совсем не был в порядке, и она не выглядела на все сто. Едва ли прошло пять минут с того момента, когда ушли её подруги. Какого черта происходит?