Родичи
Шрифт:
– И по-русскы, и по-эскимосски понымаю! – ответил счастливый Ягердышка.
Он сел в кровати и зачарованно уставился на жирного, как полярный гусь, гостя.
– А дразнытца не надо! – обиделся толстяк. – Я адвокат твой. Будем подавать прошение об политыческим убежище!
– Ты лучше по-эскимосски говори! – предложил Ягердышка. – Язык я этот знаю!
– Ты чукча? – поинтересовался адвокат, почесав кадык.
– Ага.
– Как звать?
– Ягердышка.
– Откуда язык эскимосов знаешь?
– Так
– Меня зовут мистер Тромсе.
– Тромсе?! – удивленно воскликнул Ягердышка. – У нас так в стойбище шамана звали. Тромсе.
Толстяк еще раз оглядел Ягердышку и поинтересовался, кто его жена. Ягердышка ответил, что зовут ее Уклей, что взял ее вдовой.
– А что с Кола?
Далее чукча поведал о судьбе братьев Кола и Бала и только после рассказа понял, что жирный эскимос каким-то образом знает этих персонажей.
– Ты наш, что ли? – спросил Ягердышка.
– Я не ваш! – отчеканил адвокат. – Я – американец! Я отец шамана Тромсе!
– Неужели?! – воскликнул Ягердышка и бросился на грудь эскимоса.
Сие обильное проявление нежных чувств не обрадовало адвоката Тромсе, он оттолкнул Ягердышку на кровать и поинтересовался, жив ли еще старик Бердан.
– Жив-жив! – радостно уверил чукча. Я его щокуром кормил. Старый только…
– Будем подавать на политическое убежище! – повторил эскимос.
– А что это?
– Тебе этого знать не надо. Хочешь жить в Америке?
– Очень! – признался Ягердышка.
– Тогда меня слушать будешь! Слушать будешь во всем. Понял?
– Ага.
Более адвокат Тромсе не задержался и ушел по-деловому.
Вот это поворот, радовался Ягердышка. Надо же, в такой большой стране встретить родственника… Почти родственника… Не зря написано: неисповедимы пути Господни!
Поскольку делать было нечего, Ягердышка прилег на кровать и стал мечтать о том, что он станет таким же толстым и богатым, как адвокат Тромсе; как выпишет на новое место жительства жену Уклю, а родителям пошлет подарок… Какой подарок, он еще не придумал, а потому стал вспоминать о своем мишке, надеясь, что цивилизованные американцы не съедят зверя!
А потом чукча заснул…
И проспал он восемь часов.
И ничего не снилось ему в этот раз.
А разбудил его адвокат Тромсе, больно тряся за плечо.
– В суд идем! – предупредил. А когда испугавшийся Ягердышка стал оправдываться, что ничего противозаконного не совершал, жирный эскимос пояснил: – На политическое убежище подавать станем.
Он усадил Ягердышку в свежевымытый «Кадиллак», отчего чукча чуть не впал в столбняк, а когда добрались до здания суда, на его лице блуждала глупая улыбка.
Глядя на своего клиента, Тромсе вспомнил, как тридцать лет назад сам пересек Берингов
Ягердышка то и дело пытался потерять сознание лишь от одного взгляда на какой-нибудь многоэтажный дом, но жирный эскимос возвращал его в реальность болезненным щипком за ляжку.
Адвокат Тромсе втащил Ягердышку по лестнице в здание суда, в котором, глядя на мраморные колонны, чукча стал слегка выть, за что получил подзатыльник.
– Хочешь хорошо жить? – поинтересовался обозленный эскимос.
Ягердышка кивнул.
– Тогда возьми себя в руки и молчи!
На этих словах дверь в зал судебных заседаний открылась, и они вошли в огромное помещение с множеством пустых кресел. Лишь на возвышении, в центре огромного стола, сидела обезьяна, точно такая же, какую Ягердышка видел по телевизору в военкомате. Обезьяна была одета в толстые очки, белый парик и черное пальто. В руках она держала деревянный молоток.
Самое удивительное, что жирный эскимос поклонился обезьяне, а та, в свою очередь, блеснула белыми зубами.
Тромсе что-то заговорил по-английски, а Ягердышка принялся дергать адвоката за рукав, пытаясь узнать, зачем адвокат разговаривает с обезьяной. Эскимос незаметно отбивался, говорил все громче, но из английской речи чукча понимал единственное слово – «Yagerdishka».
Подзащитный не оставлял своих попыток вразумить глупого эскимоса, дергал его за рукав настойчивее, так что чуть не порвал материю.
И вдруг произошло самое неожиданное. Обезьяна заговорила! Впрочем, она произнесла всего два слова:
– Translate, please!
– Политического убежиша прошу для тебя! – злобно зашептал жирный эскимос. – Говорю, что над тобой в России издевались, спаивали и преследовали за защиту малочисленных народов!
– Это же неправда! – удивился Ягердышка. – Мне даже в армии разрешили не служить!
– Так-так! – потер ладони адвокат и сообщил на английском, что его доверителю было отказано защищать свою бывшую Родину!
Обезьяна покачала головой, удрученная речами Тромсе, а также видом избитой физиономии представителя малых народов, и ударила деревянным молотком. Сразу же после этого жирный эскимос утащил Ягердышку из зала судебных заседаний и сказал, что у того есть два часа свободного времени.
– А кто это был?
– Как кто? – не понял Тромсе.
– Ну, эта… – Ягердышка замялся. – Ну, обезьяна. В тот же миг на лицо Тромсе накатило кровью, и он зашептал Ягердышке в самое ухо, что это не обезьяна, а старейшая судья штата Аляска.