Родитель «дубль три»
Шрифт:
– Наталья, – представилась она.
– Петр, очень приятно.
– Мне сказали, что вы командир полка и имеете больше всех сбитых, – сказала она после того, как убедилась, что ее ноги находятся в безопасности, и их не отдавят. – Говорят, что это про вас писали в «Правде» четыре дня назад, обозначив вас как майора «N», что вы в одном бою сбили семь немецких самолетов, причем пятеро летчиков были немецкими асами.
– Насчет пяти асов – не знаю, не интересовался их счетами. Одного видел, с Рыцарским крестом с дубовыми листьями. Это точно.
– А что вы испытываете, когда видите сбитый вами самолет?
– Я их обычно не вижу. Они уже не представляют опасности. Поэтому ничего особенного не чувствую.
– Никогда не видели, как он падает?
– Ну, несколько раз видел, только не само падение, а летящие на меня крупные осколки, там, крыло или полфюзеляжа, от которых приходилось уворачиваться.
– А как вы это делаете? Телом?
– Нет, самолетом, двигаешь руками и ногами, чтобы изменить его положение относительно обломков.
– А почему вы не «Герой»?
– Видимо, не достоин.
– Но мне сказали, что у вас – сорок пять сбитых?
– Сорок пять, шесть на той войне, с финнами, остальные на этой.
– Странно, мне многие летчики говорили, что за пятнадцать сбитых положено такое звание.
– Это звание не полагается. Его присваивают. Мне не присвоили, но меня это совершенно не волнует. Я – не артист, я – летчик. Реакция публики меня не интересует. Мне важно только отношение ко мне моих товарищей.
– Но звание – это признание заслуг!
– Значит, я их еще не имею. Прошу! – он передал молодую женщину в руки ее художественного руководителя, заслуженного артиста Я.А.С.С.Р. В. Д. Бутурлина, который зорко наблюдал, чем занимается «прима». Кто-то за званиями в бой идет, а кто-то в удаленный театр едет на пару лет. Якутск – город контрастов!
«Прима» на этом не успокоилась, на следующий день они заявились на аэродром, дали какой-то концерт для формирующихся МТАБовцев и возжелали сфотографироваться возле Петиного самолета, и непременно вместе с ним.
– Извините, у меня нет времени, полк готовится вылететь на фронт. Куча дел.
Звезда местного театра, фыркнув, удалилась. Ее любопытство так и не было удовлетворено. Но Петру и впрямь было некогда заниматься причудами актрисы. Бомберов ему пообещали, но выполнить это обещание флоту было ой как сложно. Собственный полк пикирующих бомбардировщиков у авиации ВМФ был один: 73-й БАП КБФ, которым командовал известный летчик Герой Союза полковник Крохалев. Наш ейский инструктор и бывший командир этого полка майор Федор Матвеевич Коптев, не совсем заслуженно пониженный в должности в 1941 году, прочно занял место вечного дежурного по штабу ВВС КБФ. Его и вытащили из Ленинграда в качестве одного из командиров формируемых полков. Дело в том, что флот заказывал себе самолеты Ар-2, а их по неизвестной причине прекратили выпускать. Жаворонков связался с Петром и спросил:
– Петр Васильевич, проблема возникла. Нет у нас столько пикировщиков Пе-2, их в час по чайной ложке выпускают. И летчиков на них нет, переучивание занимает до полугода. Есть в Казани и на ПАРМах 127 самолетов Ар-2. Они пикирующие. И еще семь новых. На них летчиков найдем без проблем, в крайнем случае с ДВ заберем.
– Ар-2 меня полностью устроят.
– Вот и я так думаю. Вот что, те машины, которые я у Запфронта забрал, я отправлю в Кинель, там без машин сидит 121-й полк ЧФ. Их переброшу в Казань, они начнут подгонять Ар-2 в Крымскую. Передатчик и электростанция из Ленинграда вылетают вечером. Утром планируй вылет всем полком в Красный Курган. Резко ухудшилась обстановка на юге. Сам немедленно в самолет, с тем, что удалось сохранить для наркомфлота. Сядешь на Центральном, затем вернешься в полк. Жду!
На Центральном его ждал не Жаворонков, а генеральный комиссар госбезопасности Берия. Жаворонкова даже к разговору не пригласили. Берия сказал, что получил подробную характеристику на Петра от Цанавы, и то, что он, Петр, действительно, сигнализировал о том, что снимки куда-то исчезают. Но выявить полностью цепочку Цанава не успел, так как полк прекратил свою работу и канал прервался. Больше съемки района не велись. Последовавшие отходы были свалены на то обстоятельство, что командование фронтом выполняло приказы Ставки о перемещении войск на помощь Брянскому фронту.
– Товарищ генеральный комиссар.
– Товарищ Берия достаточно, слушаю вас.
– Вот отдельная пленка, время и дата на ней указаны, соответствующая легенда приложена. Второе октября, район станций на ветке Владимирский тупик – Дурово, рокадной железной дороги, на снимках – погрузка и отправка наших войск с направления главного участка прорыва линии фронта. Их отправляли по ветке Вязьма – Калуга, которая к тому времени уже в двух местах была перерезана противником. То есть в плен, без пересадки. А вот эта пленка – отвод войск со второй линии обороны от Сычевки на Вязьму и снова на Калугу. А это карты противника, с нанесенными на них точными данными о всех наиболее значимых штабах наших войск и узлов связи. Никакой разведкой с воздуха этих данных не получить. Все штабы были подвергнуты атаке, пункты управления были разбиты, кроме двух, которые охранял наш полк. Но их сняли и перенесли в новое место, что внесло дополнительную сумятицу.
– Итак, майор, у нас есть оба направления главных ударов за несколько часов до наступления, есть организованный отвод войск с этих направлений, с первой и со второй линии обороны, несмотря на имеющиеся сведения, есть точное количество задействованной немцами бронетехники на одном из направлений, и снимки двух моторизованных колонн до и после удара на левом фланге, куда вас не посылали вообще.
– Да, меня, после первого вылета туда, хотели арестовать как паникера, пришлось ствол доставать и приказать дождаться проявки пленок. В тот же день нас заправили некачественным топливом. И уже вечером передали приказ о «централизации» управления авиацией на всем фронте в руках генерала Жигарева. Полк больше на разведку ни разу не вылетал. А через день меня осудили по надуманному предлогу. В обоих случаях председателем трибунала был корпусной военюрист Могилевский.
– Замечательно! Который даст нам человека, который хотел скрыть это все от Ставки. Подпишите показания. Вот вам моя расписка, что я получил указанные вещественные доказательства, с указанием места, времени и описаниями снятого на пленку. Вероятно, что вы еще понадобитесь в качестве свидетеля по этому делу.
– Я утром вылетаю на фронт, и это другое направление, не менее важное.
– Мы это понимаем. Удачи вам на новом направлении. Мы, со своей стороны, будем ходатайствовать о вашем награждении по линии контрразведки. Так и действуй, разведка. – Они пожали друг другу руки и разошлись.