Родитель номер два
Шрифт:
Было ясно, что эту чеканную фразу Захария отработал уже очень давно и привык произносить ее часто, с подобающим выражением лица. Но Марк, встретившись с ним взглядом, лишь задумчиво покачал головой. На что рассчитывает старейшина, говоря ему всю эту чепуху? Если простодушные лесные люди, начисто лишенные образования и кругозора, могут ему верить, то Марка-то этим не возьмешь.
Впрочем, говорить обо всем этом с Захарией сейчас было не время.
Огромную толпу отправляющихся на небеса выстроили в колонну по четыре. Захария обратился к ним с напутственной речью. Он говорил о том, как они счастливы и как все остающиеся пока на Земле, в этой жизни, завидуют им. Но разлука продлится недолго – всякий человек по достижении сорокалетнего возраста отправится к богам, так что в конце концов на небесах родители встретятся со своими детьми, и так далее…
Говоря это, Захария обращался не только к отправляющимся, но и к тем, кто пришел их проводить – таких тоже было очень немало. Дети, жены и мужья, братья и сестры тех, кто уходил к богам, во множестве стояли вокруг и внимали словам старейшины.
Музыкальных инструментов здесь не имелось, но зато толпа часто запевала радостные приветственные гимны, обращенные к богам и вечной жизни в их мире.
Появилась повозка, на которой стояла коробка размером с платяной шкаф и, видимо, очень тяжелая: телегу толкали четыре крепких мужчины, при этом лица их были багровыми от физического напряжения.
Они подтащили телегу к стоявшему на краю поселка кругу, сделанному из неизвестного Марку материала, имевшему в диаметре метра три. К кругу присоединили толстый провод, идущий от установленного на телеге куба, и подошедший сбоку Захария повернул рычаг.
Толпа ахнула и подалась назад. Вероятно, люди видели такое уже не один раз, но всегда это производило на них завораживающее действие.
Круг засветился. Это было неяркое сначала свечение палевого цвета, но с каждым мгновением круг все более раскалялся. Его свечение становилось болезненным для человеческих глаз. Внутри круга свечение постепенно угасало, и пространство сделалось непрозрачным, матовым.
Из толпы слышались приветственные и изумленные крики, люди шумели: кто-то продолжал пение, кто-то плакал навзрыд, вопили дети.
На фоне темного зимнего неба пылающий ровным светом круг производил магическое впечатление.
Для Марка происходящее было отчасти понятным. Священный ящик, установленный на телеге, от которого шел толстый провод к кругу, являлся, несомненно, мощным аккумулятором энергии. Это было бы очевидно любому, кто учился в школе, да и вообще жил обычной жизнью городского человека, ездящего на каре и освещающего свой дом. Однако для лесных жителей, столетиями существующих при печном отоплении и освещающих свои землянки лучинами, подобное зрелище являлось совершенно потрясающим воображение.
Но кто-то же ведь позаботился о том, чтобы жители открытого пространства оставались такими, какими стали? Кому-то и зачем-то очень нужно было, чтобы миллионы людей, считающих себя свободными, веками оставались беспомощными и неграмотными?
Постепенно пространство внутри пылающего круга прояснилось, и вот тогда пришла очередь удивиться Марку. Тому, что открылось его глазам, он не мог найти никакого объяснения, кроме специально созданной оптической иллюзии. Но ведь он смотрит не развлекательную программу, сгенерированную для него Царством…
Внутри пылающего круга виден был иной мир. Там был не вечер, как здесь, и не зима, а виднелась равнина, освещенная неясным тусклым светом, тонущая в сумерках. Голая поверхность этой равнины не была ровной – виднелись ямки, кочки. Впрочем, судить об увиденном мире определенно было невозможно – глазам открывался очень маленький кусочек пространства.
А где же боги? Вот бы увидеть их хоть краешком глаза! Но нет – безжизненное тусклое пространство внутри пылающего круга выглядело безлюдным. Или, лучше сказать, безбожным?
По знаку Захарии толпа рванулась вперед. Было что-то истерическое в том, как выстроенные в шеренгу по четыре люди – мужчины и женщины – лезли в узкое отверстие круга, толкаясь и стараясь протиснуться как можно скорее. Никто из них не оглянулся назад, никто не искал глазами в толпе провожающих близких людей. Нет, решимость скорее войти в рай небесный, о котором столько чудесных рассказов сохранили предания и человеческие домыслы, пересиливала все остальные чувства.
Вероятно, с энергией дела были нехороши – ее катастрофически не хватало. Это было ясно по тому, с каким напряженным лицом смотрел Захария на очередной Исход и как нервно взмахами руки поторапливал людей, которые и без того теснились возле узкого прохода, давя друг друга.
«Какой-то слабенький у этих богов генератор энергии, – подумал Марк, глядя на громадный «священный ящик», – хотя кто знает, сколько энергии требуется на то, чтобы осуществлять контакт с иным миром и, более того, обмениваться с ним материей, да еще в таком количестве?
Переправить через портал на другую планету или в другое измерение тысячу человек да еще двадцать телег с грузом – это не котенка засунуть…
Сразу после того, как в иной мир прошла вся колонна людей, туда же покатили телеги с кубами, наполненными экстрактом крови. Делали это несколько наиболее крепких мужчин. Они брались за каждую телегу и, разогнав ее как следует, толкали внутрь пылающего круга – портала.
Замершая толпа молча теснилась вокруг, завороженная зрелищем. Конечно, здешние люди видели такое несколько раз в году, однако степень их всегдашнего изумления перед непознанным и величественным можно было понять.
Груженые телеги одна за другой катились туда, а Марк, вытянув шею, с мучительным напряжением пытался разглядеть хоть что-то еще в том узком кусочке пространства иного мира, который оставался открытым. Но усилия его были тщетны – кроме тусклого света и неровной бурой земли ничего не было видно.
Конечно, в идеале было бы увидеть самих богов, но на этот счет не следовало обольщаться: судя по всему, таинственные боги сделали все, чтобы не показываться своим подопечным…
Едва последняя телега протиснулась в портал, как тотчас же Захария дернул рычаг вниз. Пламя, ставшее к тому времени уже значительно бледнее, чем было вначале, погасло окончательно. На опушке остался лишь матовый круг, установленный на камнях и подпертый ими. Теперь трудно было даже предположить, что минуту назад это странное сооружение было порталом в иной мир.