Родная
Шрифт:
– Хочешь пить или перекусить? – спросил мужчина.
Я демонстративно отвернулась, не удостоив его ответом. Нельзя проявлять заботу через пять минут после грубого обращения. Хорошо, что ругаться нам помешали бесчисленные знакомые Аскара, которые спешили поздороваться с ним. Всем он представлял меня не иначе как свою пару, но тут возмущения были бы неуместны. Внутренее я злилась, стараясь вырваться из стальной хватки его руки, которая прочно обосновалась на моей талии.
Разговоры же велись на гаазском, поэтому половину я не понимала. Да и не нужно было, напрямую ко мне никто
К счастью, на основной части мероприятия контактировать ни с кем не пришлось, так как внимание присутствующих было направлено на сцену. Хотя я то и дело продолжала ощущать чужие взгляды.
Мне приходилось прятать эмоции за непроницаемой маской, не могу судить, насколько успешно получалось.
Мы с Аскаром сидели за одним из столов, которые были расставлены вокруг сцены. С нами вместе расположилась еще одна истинная пара: Рар Газз и Рари Нети – представители аристократии. Мужчины изредка переговаривались, а я с другой девушкой помалкивала. Конечно, будь у меня право голоса, я бы так же не проронила ни слова, но официальный запрет усиливал дискомфорт. Чувствовала себя мебелью. Какой бессмысленный вечер…
Внезапно свет погас, и зажегся огромный экран.
«Помним», - прочитала я первую надпись.
Это оказался мини-сюжет о колониальном периоде, который наступил сразу после падения Империи Гааза. Ужасные картины стремительно сменяли друг друга под пронзительную музыку: истощенные дети, полуживые взрослые, глумящиеся над экайцами надзиратели, разруха городов и горы трупов. Иногда всплывали лозунги завоевателей: «Каждому зверю по клетке», «Торжество человечности», «Долой полулюдей».
Я, как завороженная, следила за сменой кадров, но на секунду отвлеклась. Не стоило переводить взгляд на присутствующих…Тогда я бы не увидела, что многие смотрят прямо на меня. Невозможно было разглядеть выражение их лиц, но посыл оказался понятен. Я – единственный человек в этом зале, на этом мероприятии. Возможно, первый и последний. И мне здесь не место.
Горючий ком внутри разрастался, окутывая меня неприятной смесью уничижения и обиды. Я не претендовала на то, чтобы стать одной из них, не хотела приходить сюда, не виновата в том, что происходило почти 40 лет назад. Я съежилась на кресле и неловко крутила в руках бокал с шампанским, мысленно раздувая воображаемый ком. Но неожиданно он лопнул, оставляя после себя опустошение. Больше не хотелось терзаться понапрасну, ведь этот вечер важен Аскару, а не мне. Посмотрим, как он будет контролировать меня на глазах у сотни свидетелей.
Завершением этой части программы стала речь Альфы, который изумительно владел ораторским искусством. Но меня поразило даже не это, а его манера взаимодействия с аудиторией. Он говорил тихо и ласково, почти по-отечески. Забота в каждом жесте, слове, взгляде. Меня обдало невероятным теплом, когда он с улыбкой посмотрел на меня, будто показал свое покровительство.
Потом был объявлен получасовой перерыв перед торжественным ужином. Экайцы разбрелись кто куда, благо
– «Штурм Пра-Скаля. 1809.», - подвел он меня к одной из картин. – На ней войска Арского Царства безуспешно пытаются взять город. Смотри, как ярко показаны напрасные усилия врага и уверенность защитников. Осада длилась 90 дней, за которые противник потерял 60 процентов солдат, в то время как наша армия поредела всего на 50…- секундная пауза, - экайцев.
– Да ты фанат военного дела, - усмехнулась я. – В те времена ты был бы полководцем.
– Думаю, сейчас я занимаю примерно такой же пост, - пытался продлить беседу мужчина. – Чем бы ты хотела заняться?
– Есть пара вариантов, - уклончиво ответила я.
Странно, но непонятно откуда взявшееся любопытство бесило. Вроде он поступает правильно и логично, пытаясь узнать меня лучше, а все равно не верилось в его искренность.
– Какие варианты?
– Неважно, - отмахнулась я, переходя к следующей картине.
– Руслана, скажи, - потребовал Аскар.
– Не хочу.
– Что за ребячество! Мы можем хоть раз поговорить нормально?
Смешно, раньше я постоянно задавалась этим вопросом.
– Видимо, нет, - развязно бросила я и начала искать причину ненадолго сбежать. Поймала свое отражение в зеркале и наигранно воскликнула, - Кошмар, надо поправить прическу.
В туалете действительно занялась этим: достала из клатча расческу и аккуратно поправила кудри. К сожалению, объем был потерян, но передние прядки, которые я убрала назад, пока не выбились из-под заколки. Я крутанулась на каблуках и осталась довольна тем, как выгляжу. Длинный подол платья не помялся, вырез не съехал, легкий макияж не потек.
Конечно, все это время я не была одна. Две экайки тоже наводили красоту, хотя куда больше? Я с радостью осознала, что ни капельки не комплексую. Да, мне никогда не стать такой ослепительной, но я и не стремилась выделяться. Шик и блеск – это явно не мое. Тишина и покой привлекают намного больше.
Я абсолютно не волновалась – без зрительного контакта никто не мог со мной заговорить. Прекрасное правило этикета, как по мне. А с моим ростом прятать взгляд не составляло труда, все экайки были выше минимум на голову.
– Руслана, - Аскар поймал меня сразу у входа в туалет. – Давай потанцуем.
С этим мужчиной определенно что-то не так.
– Отпусти, - вырвала я руку, за которую он уже вел меня в середину зала, где кружились несколько парочек. – Сначала дожидаются ответа на предложение, а потом действуют.
– Ты решила вконец испортить вечер, - тихо прошипел он, склоняясь к моему лицу.
– Он был испорчен с самого начала, - сказала я и отвернулась.
Нарядные экайцы ходили туда-сюда, разговаривали, смеялись, поглядывали на нас. А я банально устала от всего этого шума и толпы, а еще от надоедливого спутника. Чего он добивается? Хочет показать остальным, что мы настоящая пара? Но я не собираюсь играть на публику ради него.