Родники Пустоши
Шрифт:
– Я не оставлю их одних, дружище, не беспокойся. И не вздумай ревновать, - шепнул охотник, укладывая Альберто на приготовленное место возле храма.
Ритуальная часть прошла без происшествий и отступлений от церемонии. А вот потом...
– Такая потеря не может пройти для нашего общества бесследно! Но мы должны приложить все усилия, чтоб стремление Альберто обезопасить наш общий дом не прошло даром! Мы обязаны сделать всё, чтоб больше не опасаться угрозы, исходящей от Инквизиции!
– вещал главный старейшина, стоя на небольшом возвышении возле
Толпа зашумела и сотни взглядов острыми иглами вонзились в Лео, который даже не шелохнулся. Он знал, что дорвавшиеся до власти старики не простят ему своеволия, хотя именно ему они этой властью и были обязаны. Лишь плотно сжатые челюсти выдавали напряжение охотника. Он не собирался идти на поводу и устраивать сцен, но прервать поток лжи, пока толпа не взбунтовалась против него, было необходимо.
– Изгнать!
– послышались первые робкие возгласы.
– Да, инквизитору здесь не место!
– послышалось в ответ.
Лео только собрался выйти в центр площадки, чтоб остановить лавину возмущения, как перед ним вылетела стрелой Алекса.
Глава 24
Когда в центр вырвалась опухшая от слез и неповоротливая из-за уже большого живота Алекса, толпа немного притихла. Девушка уже не плакала, она зло оглядела всех, задержала взгляд на выступившем вперёд Лео, а потом обернулась к старейшинам.
– Как у вас язык повернулся сказать такое?! В кого вы превратились?!
– Алекса, тише, не нервничай, разберусь, - взял её под руку Лео, а сам рыскал взглядом по толпе, не понимая, куда делись те, кто должен был быть рядом со вдовой.
– Мы понимаем, Алекса, ты от горя не понимаешь многого, но...
– обратился к ней старейшина, но так, чтоб слышали все.
– Альберто предпочёл развивать наш город с Леонардо! Вот, что я понимаю! А раз вы против этого, то вам нечего делать на похоронах моего мужа!
Вдова распереживалась, её глаза лихорадочно блестели, а грудь высоко вздымалась.
– Но ведь он виноват в смерти твоего мужа!
– крикнул кто-то из толпы.
– А ещё он виноват в том, что вы живы и теперь свободны! Да, Карло?
– сжимала кулаки девушка.
У охотника замерло в груди сердце от того, как бойко хрупкая блондинка бросилась его защищать. Если бы не сотни посторонних глаз, он бы не выпускал её из своих объятий. Никакой пошлости, просто ему очень хотелось защитить её от всего зла в мире. Его душа стонала и плакала, видя потухший взгляд небесного цвета.
Леонардо, наконец-то, увидел высокий силуэт Джульетты, а рядом с ней обнаружилась и мать Алексы, а за ними шёл Тэо. Видимо они заканчивали приготовления к тризне. Охотник окликнул Тэо и тот протиснулся сквозь плотные ряды солнцепоклонников, которые до сих пор не
– Что происходит?!
– воскликнул бог.
– Меня изгоняют. Забери её, не нужны ей эти встряски.
– Никуда я не пойду! И он не пойдёт! Это погребальная церемония моего мужа! А вы что устроили?!
– злые слёзы заблестели в глазах девушки, она увернулась от рук Тэо и матери.
– Бедная девочка! И её околдовал этот инквизитор!
– не унимался старейшина и к нему в подмогу вышли ещё двое, кивая и поддакивая.
Тогда не выдержал Тэо. И спустя одно мгновение он уже сиял мягким золотистым светом.
– А боги, которым вы поклоняетесь, уже тоже не указ?!
– загремел мощный голос над головами собравшихся, и солнце в по-весеннему ясном небе вдруг стало в разы тусклее.
Возле храма наступила полнейшая тишина, даже настроенные на войну старейшины не знали, что сказать. А потом вышла Джульетта, которая тихо подошла к Алексе и сказала:
– Я думаю, пора...
Вдова кивнула и зажмурилась. Руки богини охватило пламя, и она коснулась ими тела Альберто.
– Наш Великий Праотец! Прими душу твоего верного воина, который отдал жизнь за любовь и справедливость! Он жил защитником, да будет так и в посмертии!
Золотистое сияние отделилось от безжизненного тела и роем сияющих искорок потянулось к Алексе. Слегка коснувшись застывшую девушку тёплым ветром, искорки поднялись ввысь и рассеялись в дневном небе.
– Прощай, - чуть слышно прошептала блондинка и зажгла погребальный костёр факелом, который ей подал Тэо.
Старейшины, которых вдова и её окружение открыто проигнорировали, замолкли и ушли в отведённый им дом, решив не принимать участия в поминальном собрании.
Блондинке нестерпимо хотелось побыть в одиночестве, но как вдова Альберто, она обязана была присутствовать на тризне от начала до конца. Слушать большей частью искренние соболезнования ей было тяжело, её сознание отказывалось принимать тот факт, что это всё говорят о её муже.
Леонардо сидел чуть поодаль, но из виду Алексу не выпускал. Он вспоминал как сходил с ума от того, что Альберто отобрал у него смысл жизни, и что этот смысл оказался лишь иллюзией. Но сейчас Лео чувствовал даже сожаление. Он не желал зла ни девушке, ни её мужу, хотя ему и было страшно вспоминать как кровоточило его сердце. Тем более внутри всё сжималось от мысли об их малыше. Стражник был бы хорошим отцом, любящим, в меру строгим.
И охотник вспомнил маленького себя... Как вместо папы у него было должностное лицо инквизиции, которому нельзя было пожаловаться, спросить совета и просто поговорить о чём-то человеческом. Бертольд изначально был жестоким самодуром, в сыне видел не ребёнка, а потенциального преемника. А мальчику хотелось рыбачить, строить собаке будку и запускать бумажных змеев - об этом он читал в книгах, которые находил в библиотеке. Вероятно, книги и помогли ему не сойти с ума от двойной жизни, а потом стали источником нужных знаний.