Родной ребенок. Такие разные братья
Шрифт:
— Ты любишь супругу! И в том, что случилось в основном виноват ты! — продолжал Джавар уже более спокойно.
— Как вы не понимаете? Мы не имеем прав на Кишена! — наконец, сказал Ананд главное.
— Кишен мой внук! Он наш! — закричал дядя.
— А что будет с Ешодой? Однажды я ее спас, и вот теперь мы нанесем ей этот удар, — трагическим голосом произнес Ананд, сверкнув глазами, — подумайте о ней!
— А Деваки? — словно удар грома, взорвалось в комнате, и Ананду даже показалось, что повалил дым. У него потемнело в глазах.
— Ты
Выпустив струю дыма, он сказал:
— Порою мне кажется, Ананд, что ей было бы даже легче примириться с мыслью о его смерти, чем видеть его и страдать!
— Но дядя! Ничего уже не изменишь! — чуть не плача, снова стал убеждать его Ананд.
Чуткий Джавар видел страдания племянника, честного и доброго человека. Он понимал, что та катастрофа, конечно же, повлияла на его психику. Один раз сделав ошибку из гуманных побуждений, далее он продолжал совершать уже цепь ошибок.
— Совершая тот поступок, ты не подумал и обо мне. Я говорю тебе это как дядя. Не обижайся. Порой дети, сами того не подозревая, бывают неблагодарными. Я все изменю и исправлю! Кишен — мой внук! В нем течет наша кровь, в нем — будущее нашего рода! — решительно сказал Джавар и вышел.
Через час Джавар, надев свой лучший костюм, белую рубашку и коричневый цветастый, как саванны Кении, галстук, вышел из дома со своими неизменным стеком с золотым набалдашником.
Он остановил такси и быстро доехал до дома господина Саксены.
Джавара встретила Ешода.
Они поприветствовали друг друга.
— Ешода! — обратился он к молодой женщине. — У меня к вам очень серьезный разговор.
— Разговор?
— Да.
— Слушаю вас, господин Джавар, — сказала Ешода, когда они сели.
— Дело в следующем. Когда случилась катастрофа, вы были на девятом месяце беременности. Извините, но я буду говорить только факты.
— Да, господин.
— Вашего ребенка, мягко говоря, спасти не удалось. Увидев ваши страдания, которые могли привести вас к летальному исходу, мой племянник Ананд, думая, что навсегда потерял жену, отдал вам своего ребенка, находясь в не совсем нормальном состоянии. Он отдал моего внука, а сам уехал со мной в Кению, не сказав мне правды.
Ешоде показалось, что это сон.
— Что вы такое говорите?
— А то, что Кишен — не ваш сын, а сын Ананда и Деваки, то есть мой внук. Ожерелье на нем — мое. Я велел Ананду вручить его внуку, когда тот родится. Это семейная реликвия. К тому же, разве вы не видите, как он похож на Ананда? А его глаза? Это глаза его матери — Деваки! Вы что, никогда не обращали на это внимания?
В такие минуты логика покидает любую женщину. Не была исключением и Ешода, которая закричала:
— Нет! Нет! Все это ложь! Кишен, он мой, понимаете?!
На ее крик прибежал Кишен.
— Кишен! Иди сюда! — испуганно призывала она. — У меня его никто не отнимет! — И, словно тигрица, сверкнув безумными глазами, она прижала мальчика к себе и стала гладить его по голове.
Вошли свекор и свекровь.
Джавар встал и спокойным железным тоном сказал старой чете:
— Мне жаль, что я принес горе в ваш дом, но для меня важна истина! Я знаю, что Кишен — мой внук!
Свекровь, удивленно раскрыв глаза и поправив край сари пухлой рукой, грубо сказала:
— Вы с ума сошли, любезный!
— Что же получается! Кишен ваш внук, да? — недоумевал господин Саксена. — А мы кто такие? Если я не дедушка, то кто я? — он акцентировал свое возмущение на последней фразе.
— Я только что объяснил Ешоде: Ананд отдал Кишена Ешоде ради спасения ее жизни, а ваш внук умер при родах, — жестко констатировал Джавахарлал.
— Своего ребенка никто не отдаст! — резонно заметила свекровь. — Это любой скажет.
— Но в жизни бывает всякое! — мудро возразил Джавар, окинув взглядом ее седину. — Но теперь нам надо вернуть ребенка матери.
— Я не желаю больше слушать вас! — грубо оборвала его Ешода, что нанесло удар самолюбию Джавара. Кровь ариев вскипела в нем, но жизненный опыт держал его в надежных берегах.
— Я уйду отсюда, — сказал он, глядя на Ешоду тяжелым взглядом, похожим на непробиваемую броню.
Ешода опустила глаза.
— Но прежде вы вернете мне ребенка!
Наступила короткая пауза.
Наконец, господин Саксена нашелся:
— Никакой вы не дедушка! Кишен — мой внук!
— Видно, вы и вправду сумасшедший! — вновь повторила свое свекровь. — А больше вы ничего не собираетесь от нас требовать?
— Что-о? — грозно придвинулся к ней Джавар.
Она дрогнула и перешла на более мягкие выражения:
— Ведь это же бесчеловечно! Как же так? Мы не сможем без Кишена жить!
— Я все понимаю, — строго сказал Джавар, — но его мать тоже не может без него жить!
Господин Саксена почувствовал, что разговор пошел в пользу истца и, собравшись с духом, закричал:
— Вон отсюда! Я вызову полицию, если вы не уберетесь из моего дома! — Его лицо побелело, изо рта брызнула слюна.
— Ах, так! — воскликнул старый охотник Африканского континента. — Ну, вы еще раскаетесь в своей грубости! Я передам дело в суд, и, поверьте мне, выиграю я, а не вы! — С этими словами он круто повернулся и покинул дом господина Саксены.
Глава вторая
Здание окружного суда из красного кирпича выглядело неприветливо. У его подъезда в два ряда стояли несколько десятков автомобилей разных марок.
«Мерседес» остановился, шумно шурша толстыми протекторами, и из него вышли Джавар и Деваки. Ананд припарковал машину в крайнем ряду и вышел из нее.