Родной ребенок. Такие разные братья
Шрифт:
Ешода, обливаясь слезами, подошла к кафедре свидетелей.
— Как мне убедить вас, ваша честь?! — начала она, вытирая платком слезы. — У меня нет свидетелей. Но Кишен мой сын. Да, ваша честь, материнское сердце говорит мне это! А в нем, в Кишене, вся моя жизнь. Не отнимайте его у меня! Я без него умру!.. — она прервала свою речь — речь страдающего и любящего материнского сердца, и рыдания сдавили ей горло. Она едва не лишилась чувств. Секретарь поставил перед ней тонкий стакан с водой.
Зал был тронут. Стояла мертвая тишина.
— Пожалейте бедную мать! — протянув обе руки к судьям, умоляла она снова. — Не отнимайте Кишена! Пощадите меня, Ваша честь. Не отнимайте сына у матери! Это слишком жестоко! — закончила она трагическим голосом и зарыдала.
— Суд удаляется на совещание, — произнес судья традиционную фразу, вставая со стула.
Через несколько минут голос секретаря возвестил:
— Встать! Суд идет!
Грохот откидных кресел заполнил зал заседания.
Судьи стукнули молотком. Шум улегся.
— Рассмотрев все факты данного дела, — начал судья, — суд постановил: «Передать ребенка отцу — господину Ананду!» А госпоже Ешоде суд выражает глубокое соболезнование.
С северо-востока дул сухой и горячий ветер плоскогорий. Джавар был доволен исходом дела, но его мрачный вид пугал Ананда. Выкурив сигару, дядя поднялся с дивана и сказал:
— Поедем!
Вместе с Анандом они сели в машину и через десять минут подъехали к дому господина Саксены. Их встретила хозяйка, свекровь Ешоды.
— Иди, и будь твердым! — строго приказал Джавар племяннику.
Ананд подошел к седой и грозной на вид женщине и, поприветствовав ее, сообщил, что он приехал забрать своего сына.
— Надеюсь, никаких эксцессов не будет? Мы ждем Кишена.
Свекровь молча вошла в дом и сообщила Ешоде, что за Кишеном приехали.
Ешода стала складывать в чемодан вещи и любимые игрушки Кишена.
Мальчик стоял, опустив голову, и хныкал.
— Будь счастлив! — тихо говорила ему Ешода. — И меня не забывай! — Она взяла его за руку.
Но мальчик, схватившись за спинку кресла, упирался.
— Ну все, все, пора идти!
— А куда, мама? — жалобно спросил он, и его глаза заполнились слезами.
— К твоему отцу, малыш! — со скорбью едва выговорила она.
— Ты ведь говорила, что он уехал далеко, мама!
— Но теперь он вернулся. Я потом тебе все объясню, милый! Твой отец ждет тебя! И твоя мама ждет тебя! — нежно и тихо уговаривала она ребенка.
— А разве мама не ты? — сквозь слезы спросил он.
— Пойдем, Кишен, ну! — Она взяла чемодан в руку. — Пойдем вниз, малыш!
Но мальчик сопротивлялся. По его лицу катились слезы.
— Кишен! Сынок! Не нужно плакать! — стала успокаивать его Ешода. Она поцеловала его и погладила по головке.
— Я тебя очень люблю! Вырастешь, сынок, и все сам поймешь, радость моя! — Она поглядела в его глаза с такой нежностью и любовью, что Кишен бросился ей на шею.
— Ты у меня хороший мальчик. Не надо так! Хватит плакать! Пойдем. Я навещу тебя, Кишен! — и она сама разрыдалась. Однако, взяв себя в руки, она тихо продолжала — Я часто буду… я буду часто к тебе приходить! Мне позволят, Кишен! — И они оба заплакали навзрыд.
— Мамочка! Я никуда не пойду, не пойду! — кричал Кишен, весь в слезах.
— Успокойся, мы ведь будем встречаться!
— Я не уйду от тебя! — решительно крикнул мальчик.
— Кишен, как мне жить без тебя? — потеряв последние силы, она опустилась на стул, не переставая плакать.
Ананд терял терпение. Процедура была не из приятных, и он, естественно, нервничал. Тем более, что в машине их ждал дядя. Не медля ни минуты, он вошел в холл. В кресле сидела свекровь, подперев рукой подбородок.
— А где мальчик? — тихо спросил он.
— Я посмотрела: он уже одет, — холодно ответила та. — Пусть попрощаются. Он плачет, а Ешода пытается его успокоить, — у нее на глазах появились слезы.
— Идем, Кишен! — наконец, едва справившись со своими чувствами, сказала Ешода и решительно взяла мальчика за руку.
Они стали медленно спускаться по лестнице.
Свекровь поднялась с кресла.
— Ешода, видишь, вас уже ждут! — она взглядом указала на Ананда, стоявшего у дверей.
— Простите, мы заставили вас ждать. Но ведь это в последний раз! Иди, Кишен, тебя уже ждет твой отец! Будь умницей! Хорошо? — говорила она, с трудом сдерживая слезы. — Я навещу тебя. До свиданья, милый!
— Вы можете ехать! До свидания! — резко сказала Ананду свекровь и быстро скрылась в глубине дома.
Ананд подошел к Кишену, взял чемодан из рук Ешоды и нежно сказал:
— Идем, сынок!
— Нет, нет! — мальчик отпрянул от него, как затравленный зверек. — Не поеду!
— Идем, Кишен! — повторил отец и взял его за руку.
— Не поеду! — снова угрюмо ответил тот.
— Кишен, пойми, — пыталась урезонить его Ешода, вытирая бегущие слезы, — ведь тебя ждут! Ждут!
— Нет! Не хочу! — настаивал он и потом закричал: — Мама!
— Кишен! Кишен! — причитала Ешода. — Пожалуйста, уезжайте быстрее, иначе я не смогу этого выдержать! — просила она Ананда сквозь слезы.
— Я не хочу! — продолжал упираться малыш.
Ананду пришлось применить небольшое усилие, чтобы заставить его передвигаться по направлению к машине.