Родом из ВДВ

Бадрак Валентин Владимирович

– А ты откуда все это знаешь? – спросил Алексей не без иронии.

– О-о, – протянула она, смеясь и как бы отражая невидимым зеркалом его иронию, – я многое знаю. Слушай меня и не пропадешь!

«Вперед, – приказал он себе привычно, как принято в десантных войсках, – ввяжемся в бой, а дальше посмотрим». С тем и вышел.

В преподавательской Алексей вежливо осведомился, с кем можно поговорить на столь щекотливую тему, как работа. Для верности добавил, что предполагается солидная языковая практика для подготовленных студентов старших курсов и… возможно, для некоторых, не слишком занятых преподавателей, так как на первом этапе работы компании рабочий график предусмотрен достаточно гибкий. Его без липших слов отправили к тучной пожилой женщине с большим круглым лицом и свинцовыми, без блеска глазками. По ее позе, необъятным размерам и особенно по тяжелому оттенку глаз Алексей догадался, что она безраздельно властвует в этих апартаментах. Алексей бегло объяснил ситуацию, стараясь предупредить острые вопросы. Кажется, он хорошо проработал

план, потому что не чувствовал ни страха, ни трепета перед задачей, представлявшейся ему хоть и лихой, но до мелочей продуманной шахматной партией, в которой он просчитал многие ходы противника. Но когда женщина с неимоверным трудом подняла набрякшие водянистые веки и одарила Алексея свинцово-матовым, въедливым, недоверчивым взглядом, лишенным всякого интереса к его делу, он напрягся. У нее было лицо каменной царицы, непрошибаемое никакими аргументами. Но самое главное, ее абсолютно не заинтересовала тема, которая, по всей видимости, являлась просто избитой и поднадоевшей. Взгляд же ее говорил даже лучше, чем плотно сжатые тонкие губы. Алексей прочитал в ее глазах приблизительно следующее: «Ходят тут проходимцы, забивают головы несчастных студентов всякими глупостями. А те хватаются за дешевую наживку». Он ожидал щекотливых вопросов и намеревался удивить ее обстоятельными ответами, но она сразила его наповал холодным равнодушием. Если бы она задала хотя бы пару коротких несущественных вопросов для соблюдения норм приличия, то, вероятно, он бы зацепился. Но она удивительным образом молчала, и это действовало обескураживающе. А когда Алексей с невозмутимым видом пошел в атаку, она резко осадила его коротким замечанием, что предложений у студентов сегодня хоть отбавляй. Если компании очень уж неймется, можно повесить объявление на доске в коридоре. После целой серии ухищрений Алексея она с большой неохотой начертала на маленьком отрывном листочке телефон кафедры, не приписав к нему никакого имени, и предложила позвонить через несколько дней. Разумеется, ничего не обещая. Она могла бы и не прибавлять фразу об обещаниях, потому что на ее мясистом, несколько обрюзгшем, но тщательно заретушированном дорогой косметикой лице с отвислыми складками кожи не составляло труда прочитать полный и безоговорочный отказ сотрудничать. Ситуация могла быть приравнена к провалу. Алексей понимал, что даже если часами кружить вокруг этой кафедры, подступиться к этой живой крепости все равно не удастся. Но он и не думал паниковать. Такой вариант также просчитывался, а его сценарий имел столько различных ответвлений, что сам черт спасовал бы перед его многосторонней разработкой. Артеменко вышел из помещения, в котором, как он мельком заметил, оставались еще две женщины, очевидно преподаватели, и молодая девушка, вероятно лаборантка. Что-то подсказывало Алексею, что еще можно зацепиться, и для этого нужен хотя бы маленький, пусть даже глупый повод войти в преподавательскую еще раз. Он остановился у окна, добротного, поставленного в советские времена, но старого, с облупившейся краской, и сделал вид, что копошится в своей папке. Он излучал уверенность, открытость и совершенное отсутствие лукавства. И все-таки за показным спокойствием скрывалось напряжение. Когда он уже всерьез подумывал сменить осаждаемую кафедру, ему неожиданно повезло. Краем глаза он заметил, как грузная кабинетная дама тяжело выбралась из преподавательской и, безошибочно выбрав курс, торпедой направилась в одну из дальних аудиторий, причем редкие студенты предпочитали проходить мимо на очень почтительной дистанции.

Алексей мигом возвратился на кафедру. Уже в дверях он столкнулся с преподавательницей помоложе и даже открыл рот, но та, намеренно не замечая его, с необычайно целеустремлемленным видом удалилась. Водяной каплей влившись в помещение, Алексей начал новый этап борьбы. Продвигаясь к визуальной середине между двумя особами женского пола, строгой учительницей лет тридцати четырех в очках и молодой ассистенткой, он объяснил, что заскочил осведомиться, как зовут ту женщину, с которой ему довелось беседовать вначале.

– Вера Андреевна, – холодно сказала преподавательница, сквозь стекла очков окинув Алексея беглым, немного насмешливым взглядом. Он почувствовал себя бумажкой, которую дворовые мальчишки пытаются поджечь при помощи линзы и сосредоточенного пучка солнечных лучей. И успел подивиться тому, что холодный свет может жечь сильнее раскаленного солнечного.

Но ее ответ Алексей расценил если и не как приглашение, то определенно как новую возможность для атаки. Он подошел ближе к ее столу и улыбнулся:

– Откровенно говоря, мне кажется, что предложения нашей компании предназначены совсем для других ушей. И это вполне естественно, ведь у Веры Андреевны в жизни уже все сложилось и определилось. Мне даже показалось, что она несколько завидует студентам и своим более молодым коллегам, перед которыми жизнь сегодня открывает совершенно новые перспективы, в том числе и в применении языка.

Кажется, он попал в точку. Он понял это даже не по реакции этой женщины – она явно не желала подавать виду, что заинтригована. Зато глаза девушки в другой стороне комнаты вспыхнули неподдельным интересом, и Алексей это очень хорошо уловил.

– А что это за компания? – словно бы нехотя поинтересовалась преподавательница.

– О-о, – многозначительно протянул Алексей, – это известная по всему миру консалтинговая сеть Global Consulting. Компания в этом году выходит на наш рынок. И изюминка, я вам скажу, в том удивительном нюансе, что ее сотрудники не только работают по предложенным направлениям, но и могут создавать свои, с учетом национальных особенностей. Именно за счет такой гибкой политики компания приобрела мировую известность. К примеру, если вы работаете по какому-нибудь сегменту рынка, скажем косметике, но чувствуете, что активно развивается частное образование или даже, еще уже, преподавание иностранных языков на дому, вы можете предложить бизнес-план аутсорсингового направления и сделать не только приятный бизнес, но сформировать интересное поле деятельности лично для себя. Создание новых интересных сегментов является стратегической целью нашей компании, а для ее сотрудников – это море новых возможностей.

Алексей мог бы гордиться собой, потому что женщина наконец оторвалась от своих бумаг и одарила его долгим испытующим взглядом. Таким, каким, очевидно, на невольничьих рынках Древнего мира рассматривали зубы рабов. Но тут произошло нечто невероятное, ускорившее развитие событий. Девушка, которой, кажется, не терпелось присоединиться к беседе, решилась подойти к столу; для верности она захватила какую-то бумажонку для преподавательницы. Когда Алексей краем глаза заметил это, он с деланым удовольствием обвел глазами аудиторию – тут присутствовали те же кабинетная серость и невообразимая скука, так свойственные академическим миркам. Что же до преподавательницы, то опущенные уголки ее рта подсказали Алексею: эта, довольно еще миловидная женщина, приближающаяся к среднему возрасту, уже успела загнать себя в бесконечно скучные дебри какой-либо грамматики или, не дай бог, фонетики. И так уныло, под надзором стареющей мымры пролетают лучшие деньки ее жизни, а она даже не подозревает, что ее кандидатский или докторский диплом абсолютно не прибавит ей счастья. Вот уж прав Сташевский, утверждая, что язык – это оружие, но никак не специальность. Но сказал он противоположное:

– Конечно, обитать в таком райском кабинетике института, продвигать свою научную карьеру, испытывать удовольствие от общения со студентами – может быть, высшая радость преподавателя. Но есть и другая плоскость приложения сил. Сегодня мир очень здорово меняется начался неслыханный взаимный обмен с западным миром, который еще вчера был закрыт. Теперь Париж, Лондон, Нью-Йорк открыты для всех желающих. А профессионалы-лингвисты на вес золота. То, что тут можно сделать за годы, там можно успеть за считанные месяцы. – Алексей увлеченно рисовал перспективы, сам уже свято уверовав в то, что существующая только в его воображении компания Global Consulting вот-вот придет на российский рынок и утолит тайные желания всех жаждущих большего. Он чувствовал, что разошелся, и теперь может рассказать о компании и иной жизни столь же много, как если бы сам был ее участником.

– А какие требования этой компании, и есть ли ограничения? – вступила в беседу приблизившаяся к столу девица. Алексей мельком бросил на нее взгляд: милое и одновременно безнадежное эфирное создание с глуповатым выражением лица, вздернутым носиком и сплошь усеянным мелкими прыщиками лбом. «Вот кого бы заполучить», – подумал он.

– Да вы присядьте, – прорезалась наконец преподавательница, выглядевшая до сих пор более чем сдержанной. Маска строгости медленно исчезала с ее лица, и оно стало миловиднее и нежнее. «Если бы она сняла свои ужасающие очки, то, вероятно, превратилась бы в очень даже интересный экземпляр», – подумал Алексей. Он покорно приземлился на жесткий стул у загроможденного бумагами письменного стола терракотового цвета и еще минут пятнадцать страстно рисовал перспективы новой, более яркой жизни, настаивая попутно на том, что для проб себя в новой ипостаси вовсе необязательно сразу бросать размеренную академическую карьеру. Сошлись на том, что в течение недели Наташа – так звали прыщавую лаборантку – подберет шесть-семь кандидатур из студентов, а Ксения Петровна, которую Алексей охотнее называл бы Оксаной, подумает сама и поговорит со своей подругой относительно проб в Global Consulting.

– Наташенька, – говорил Алексей на прощанье лаборантке, – вы только обязательно поговорите с парнями, там есть сугубо мужские направления: машины, станки…

Та пообещала.

Только по дороге к метро Алексей вспомнил, что не сказал женщинам ни одного комплимента. «Эх, бестолковый, – вздохнул он, – заговорился. Ничего, в следующий раз надо начать с комплиментов и шоколадки этой нескладной Наташе. Все должно получиться». Впрочем, он был доволен собой; работа показала, что искусное вранье органично дается ему и действует достаточно эффективно. Он вполне контролирует свои эмоции, а избранная линия поведения позволяет не бояться разоблачения. Что ж, Сташевский был абсолютно прав в том, что самое главное – добиться полного соответствия роли; тогда признаки лжи не будут выпирать, как ребра дистрофика.

И все получилось. Через две недели Алексей имел по меньшей мере три кандидата с полными данными на них, да еще в придачу пять полноценных резюме. Руководителю он представил пухлую папку с характеристиками, с учетом особенностей личности, копиями документов, данными обо всех сферах их жизни. Небезынтересным являлось то, что почти все действия были совершены самими подопытными, как он их называл про себя. Да уж, уровень цинизма у него вырос за время учебы на два порядка, но он оправдывал себя тем, что, во-первых, не наносит вреда этим добродушным людям, а во-вторых, его безобидная ложь санкционирована государством.