Родовое проклятие
Шрифт:
– Садись наконец и слушай. Садись! – повторил он, не дав ей возразить. – Тебя не меньше, чем Коннора, дрожь бьет.
Едва поднос с едой оказался на столе, как Коннор кинулся накладывать себе яичницу, бекон, тосты и картошку, так что на его тарелке быстро образовалась приличная горка.
– Я проснулся затемно, в каком-то возбуждении, – начал он и рассказал все, что с ним случилось, не прекращая с аппетитом уничтожать завтрак.
– Эймон? – не могла скрыть изумления не склонная к излишним эмоциям Брэнна. – Сын Сорки? Тут у нас, нынешним утром? Ты в этом уверен?
– Как и в том, что я хорошо знаю свою сестру. Поначалу я его принял за обыкновенного пацаненка, но когда взял за руку… Сроду такого не испытывал, честное слово! Даже когда мы с тобой и Айоной вместе. Даже в день солнцестояния – уж, казалось бы, энергия зашкаливала! – все равно было не то. Удержать было невозможно, куда там! Меня будто комета пронзила. И мальчишку тоже, но он удержался со мной. И энергию эту удержал. Редкий дар!
– А что Кэвон? – спросила Айона.
– Его здорово потрепало, я чувствовал, – сказал Фин. Он с отсутствующим видом поднес руку к плечу, где красовалось родовое клеймо, поставленный Кэвоном знак. Отметина на теле и на сердце. – Он был ошеломлен. Потрясен не меньше вашего, можешь мне поверить.
– Так он опять улизнул? – Бойл налегал на яичницу. – Вот змей!
– Да, ушел, – вздохнул Коннор. – Он исчез, а вместе с ним и туман. И остались только мы с мальчиком. А потом – я один. Только… Он был я, а я был он – как части одного целого. Я это понял, когда мы взялись за руки. Это больше, чем кровная связь. И не совсем то же самое… Словом, больше, чем общая кровь. В какой-то момент я мог видеть его насквозь, причем отчетливо, как в зеркале.
– И что ты видел? – спросила Мира.
– Любовь. Горе. Бесстрашие. Страх – и мужество, чтобы этот страх перебороть, ради сестер, ради отца с матерью. Ради нас, если уж на то пошло. Обычный мальчишка, лет десять, не больше. Но в тот момент он излучал такую энергию, что ему еще учиться и учиться ее обуздывать.
– Это вроде того, как я летала к бабуле? – задумалась Айона, вспомнив свою американскую бабушку. – Типа астральной проекции? Но не совсем, да? Что-то подобное, только еще с перемещением во времени, то есть… посерьезнее. Такое перемещение во времени может происходить вблизи дома Сорки. Но ты же не был рядом с домом Сорки, Коннор?
– Нет, я был за пределами поляны, хотя довольно близко от нее. – Коннор подумал. – Возможно, этого и достаточно. Это для нас что-то новое. Но я точно знаю: Кэвон такого не ожидал.
– А может быть, это он привел того мальчика, Эймона? – предположила Мира. – Вытащил его из его времени и переместил в наше? Чтобы оторвать его от сестер, чтобы сразиться не со взрослым мужчиной, а с мальчишкой? Он же жалкий трус, мы знаем! Из твоего рассказа следует, что если бы ты, Коннор, вовремя не подоспел, он бы с мальчиком разделался. Уж по крайней мере, причинил бы ему какой-то вред.
– В этом можно не сомневаться. Эймон держался очень храбро, честное слово, даже бежать не захотел, когда я ему велел. И в то же время он был в каком-то замешательстве, напуган, как будто не в силах собраться с духом и сражаться.
– А потом ты проснулся и отправился в лес, – сказала Брэнна. – И это ты, который и шагу утром не ступит, не кинув чего-нибудь существенного в рот! И кликнул своего ястреба. Небось еще до рассвета? – Она покачала головой. – Тебя туда что-то потянуло. Связь между тобой и Эймоном. А может быть, и сама Сорка. Мать, продолжающая защищать свое дитя.
– Мне снилась Тейган, – напомнила Айона. – Как она на Аластаре приезжает к их дому, на могилу матери, и там сражается с Кэвоном. И даже проливает его кровь. Она – моя, точно так же, как Эймон – твой, братишка.
Айона взглянула на Брэнну, та кивнула.
– А Брэнног – моя, это точно. Я ее часто во сне вижу. Но не в таком сне. Это полезно, наверняка от этого есть какая-то польза. Мы придумаем, как ее извлечь, как применить то, что мы теперь знаем. Он ведь с самого солнцестояния затаился и ждет.
– Мы его тогда ранили, – напомнил Бойл, обводя друзей изучающим взглядом светло-карих глаз. – В ту ночь он пролил кровь и обгорел, как и мы. Но, думаю, он больше.
– И он все лето зализывает раны, собирается с силами. А сегодня утром опробовал их на мальчике, попытался забрать его силу и…
– Прикончить тебя, Коннор, – договорил Фин. – Убей он мальчонку – и Коннора будто и на свете не было? Во всяком случае, такой вариант возможен. Измени прошлое – изменится и настоящее.
– Что ж, его план блистательно провалился. – Коннор разделался с беконом и вздохнул. – Вот теперь я не просто ожил, но к тому же бодр и весел. Жаль, что сейчас мы не можем дать негодяю еще один бой!
– Чтобы дать ему бой, одного сытого желудка мало. – Мира встала и начала собирать посуду. – И это касается нас всех. В прошлый раз мы ему задали жару, и это радует, но мы его не прикончили. Что мы упустили? Может, как раз самое главное? Мы не сделали чего-то самого необходимого, но чего?
– Вот что значит мыслить практически.
– Станешь, если больше некому! – огрызнулась Мира.
– Мира права. Я изучала книгу Сорки, – сказала Брэнна. – То, что мы делали, что у нас было, как и что мы планировали, должно было привести к результату.
– Но он переместился на другую территорию, – припомнил Бойл. – Принял бой в прошлом.
– И все равно я не вижу, что еще мы могли бы добавить к нашему плану. – Брэнна бросила взгляд на Фина, один короткий взгляд. Он в ответ едва заметно качнул головой. – Будем искать.
– Нет, ты давай сядь. – Опередив Коннора, Айона собрала оставшиеся тарелки. – В свете твоих утренних приключений от кухонных обязанностей ты сегодня освобождаешься. Может быть, это мне летом не хватило силы и умения?