Родовое проклятие

Робертс Нора

– Коннор у нас мыслит желудком, – прокомментировала Мира. – Но он прав. Это чудесное место для дома, и как раз там, где вы хотите жить. Отличное предложение, Фин!

– Предложение отличное, но хорошо бы еще цену назвать, – проворчал Бойл.

Фин улыбнулся в ответ и поднял бокал.

– К этому вопросу мы вернемся, когда твоя невеста все посмотрит и примет решение.

– Всегда был дошлым в делах, – заметила Брэнна. – Айона влюбится в участок и будет согласна на любую цену. – Это было сказано без сарказма, а с добрым смехом. – Предложение действительно заманчивое. Помимо прочего,

оно избавляет меня от затруднительного положения, потому что хоть поле за нашим домом и предназначено Коннору, но, поскольку Айона создает семью, я бы сейчас металась. Даже при том, что… Знаете, я это наше поле исходила вдоль и поперек, но ни разу мне не пришло в голову отдать его Айоне. Даже ничто не екнуло. Просто не могу себе представить, как бы вы с Бойлом стали жить здесь, хотя, если подумать, вы были бы у нас под боком, и вообще это чудесное место, и вид прекрасный. Я все никак не могла понять, почему так. Почему наше поле у меня с Айоной никак в голове не связывается. Сейчас все встало на свои места. Вы построите себе дом в лесу. – Теперь и она подняла бокал. – В добрый час!

После еды Брэнна принесла свою скрипку и они вдвоем с Мирой запели. Сегодня это были только веселые песни и резвые мелодии. Коннор притащил от себя яркий барабан и добавил к музыке немного туземного ритма. К удивлению Айоны, Бойл тоже ненадолго исчез и вернулся с гармошкой.

– Ты играешь? – изумилась она, глядя на инструмент в его руках. – Не знала, что ты умеешь!

– Я не умею. Ни одной ноты не сыграю. А вот Фин – тот может.

– Да я инструмент сто лет в руки не брал! – запротестовал Фин.

– А кто виноват? – Бойл сунул ему гармонь.

– Сыграй, Фин, – взмолилась Мира. – Устроим настоящий ирландский сейшен!

– Только не жалуйтесь потом, если я все испорчу. – Он взглянул на Брэнну. Та подумала, пожала плечами и, выстукивая ногой ритм, заиграла что-то легкое и плясовое. Коннор со смехом застучал палочками по разукрашенному барабану.

Фин подхватил мотив и размер и влился в ансамбль.

– Мне надо записать названия, на свадьбе могут пригодиться. Такие веселые, жизнерадостные песни! – Айона представила себя в своем шикарном белом платье, как они с Бойлом танцуют под эти бодрые, веселые мелодии в окружении родных и друзей, и просияла. – Вот так мы с тобой и заживем. Радостно!

Бойл ответил ей жарким поцелуем под продолжительное «О-о-о!» со стороны Миры.

Одним словом, в теплой, ярко освещенной кухне царили смех и веселье, звучала музыка и песни, и все это было намеренно вызывающим торжеством жизни, надежд на счастливое будущее, торжеством света.

А снаружи сгущался мрак, растекались тени, стлался по земле туман…

В бессильной злобе, охваченный завистью, этот туман изо всех сил тужился поглотить дом. Но ему мешали искусно возведенные заслоны, так что ему оставалось лишь затаиться, вынашивать свои замыслы и беситься из-за этого блеска и сияния, продолжая искать и искать слабое звено в цепи.

Почувствовав жажду, Мира перешла на воду и принесла стакан для Брэнны. На нее вдруг навалились усталость и легкое опьянение. Ей хотелось не столько пить, сколько глотнуть воздуха. Прохладного, влажного, темного воздуха.

– Вот пройдет Сауин, – мечтательно произнес Коннор, – и закатим настоящий кейли. Позовем соседей со всей округи, как делали мама с папой. Где-нибудь поближе к Рождеству, а, Брэнна?

– Поставим у окна елку, зажжем во всем доме свет… И чтобы столы ломились от яств. Обожаю Рождество! Считай, что я согласна.

Коннор редко прибегал к телепатическому общению с сестрой, но сейчас это показалось уместным.

– Он близко, кружит совсем рядом, напирает что есть сил. Чувствуешь его?

Брэнна кивнула, но продолжала улыбаться.

– Он летит на музыку, как оса на свет. Но мы еще не готовы, не совсем готовы ему противостоять.

– Но это шанс попробовать свои силы, и его нельзя упустить.

– Тогда так и скажи ребятам. Рискнем – и пусть внезапность сыграет нам на руку.

И Коннор, и Брэнна видели, что теперь Фин тоже ощущает давление, чувствует эти черные пальцы, скребущиеся о яркий свет. Коннор видел, как едва заметно вздрогнула Айона, когда он мысленно обратился к ней.

Она сжала руку Бойла.

Коннор поискал глазами Миру.

И, едва осознав, что ее в комнате нет, буквально увидел, как она протягивает руку, чтобы распахнуть дверь дома.

Страх железными клещами перехватил ему горло, кровь отхлынула от лица. Он крикнул ей – и вслух, и мысленно – и бросился вон из комнаты.

В полусонном состоянии, плывя над мягкими, смутными тенями, Мира шагнула на улицу. Вот что ей было нужно, вот где ей хорошо. В темноте, в густом и безмолвном мраке.

Она и разу не успела вздохнуть, как Коннор схватил ее поперек талии и втащил в дом.

Все задрожало – пол, земля, воздух. Изумленным взором она увидела, как темный туман с улицы устремляется внутрь, давит на дверь, словно на них всем своим весом напирает что-то огромное и ужасное. Бойл захлопнул дверь перед самым туманом, и раздался глухой рев – словно вскипели разгневанные морские волны.

– Что случилось? Что это было? – Мира набросилась на Коннора, который накрыл ее своим телом.

– Кэвон. Оставайся в доме! – крикнула Брэнна и вновь распахнула дверь.

Снаружи бушевала буря, тени извивались и перекручивались. А под их покровом зазвучал какой-то тонкий писк, сопровождаемый хлопаньем тысячи крыльев.

– Летучие мыши, да? – с омерзением вскрикнула Брэнна. – Ты можешь прибегать к любым гадостям! – воинственно прокричала она в темноту. – Можешь пустить в ход весь свой мерзостный арсенал, и не один раз. Но это мой дом, и ты на его порог не ступишь!

– Господи! – прошептала Мира, когда туман немного разошелся и летучие мыши стали видны. Это была живая колышущаяся стена, сотни горящих красных глаз и трепещущих острых крыльев.

– Оставайся здесь! – перекрывая шум, прокричал Коннор и кинулся на улицу на помощь сестре. Вслед за ним устремились Айона с Фином и встали в ряд.

– В нашем свете ты вертись и извивайся, – начал Коннор.

– И в огне сгорай и пеплом разлетайся, – подхватила Айона.

– Мощь одной и сила трех соединится, – продолжил Фин.