РОДовые Боги
Шрифт:
– Там нет ничего. – Йогиня внимательно вглядывалась в кучу сгоревших брёвен.
– Это и есть мой дом.
– Это пепелище!
– Так я и говорю. Сгорело всё. Можно я с тобой жить буду?
– Со мной?
Йогиня не успевала отойти от одного удивительного факта, как на неё обрушивался второй.
– Ну да. В избушке на куриных ножках. Ты мне покажешь свой дом?
Ульяна твёрдой рукой, развернула Богиню спиной к деревне, и силой потащила её обратно в лес.
– На каких ножках? – Йогиня снова остановилась и недоумённо посмотрела на девочку.
– Ну на куриных! Или у твоей избушки только одна нога?
– Во-первых, милое создание… у меня изба на курных ножках, а не на куриных!
– А что такое курные?
– Во-вторых, – не обращая внимания на почемучку, продолжала Богиня. – я у себя дома не была тыщу лет, и уверена, что там немного пыльно… и абсолютно точно, нечем угостить гостей.
– Можно попросить Лешего насобирать ягод! – нашла выход Уля.
– И в-третьих, юная красавица. Я далеко не ваша мама, не ваша тётя, и вообще не ваша родственница!
Счастливая улыбка, медленно исчезла с лица девочки, и она… всё ещё смотря в бездонные глаза Йогини, добавила:
– А у меня и нет никого. Только мама была.
Богиня оглянулась на деревню, осмотрев беглым взглядом, невзрачненькие избы, и вздохнула:
– Точно никого нет?
– Точно.
– А папа где?
– Не знаю. – Ульяна пожала плечами, и стала снимать с себя остатки мха, которым её укутали духи леса и болота.
– И что с тобой делать?
– Не знаю.
– Получается, ты моя обуза…
– Что значит обуза?
– То и значит… – Йогиня ещё раз тяжело вздохнула, и обняла девочку. – Значит, что слишком долго нас не было, и мы свои навыки растеряли. Раньше я за версту, сиротинку видела.
– А что значит курные?
– Тебя сейчас именно это волнует?
– Нет. Ещё волнует, как сильно будет ругаться баба Дуся.
– Баба Дуся? – удивилась Йогиня.
– Ага. Вон она по полю к нам идёт, без косынки. Раз косынку не надела, значит злая. – Ульяна тоже грустно вздохнула, и спохватившись, начала переобувать сандалики, которые до сих пор были одеты наоборот.
– Нам как раз, бабы Дуси не хватало. – Богиня, поправила свои волосы, и приготовилась к встрече.
– Улька? – Авдотье оставалось преодолеть метров двадцать, но она уже чётко видела, что не обозналась, и это действительно её маленькая девочка-соседка. – Улька? Ты-ль это? Батюшки свету… живая!!!
– Бабушкааааа!!! – Ульяна радостно замахала ей рукой. – Иди к нам! Я тебя с Ягой познакомлю!!!
Йогиня, устало закатила глаза, понимая, что ей по-видимому, придётся потратить много лет, чтоб избавится от нелепой клички.
– Девочка моя, внученька моя…
Подбежав к Ульянке, Авдотья, перевела дух, и тут же прижала к себе хрупкое тело сиротки.
– Девочка жеж моя. Да живая, живая… Как же ты меня напугала. Всех напугала!!! – Дуся ощупывала Ульку своими руками, никак не веря, что пропажа нашлась.
– Бабааааа. – девочка немного отстранилась. – Ты раздавишь меня!!!
– Да чой-то раздавлю-то? Солнышко моё ты ясное! – тут Авдотья подняла глаза на стройную, белокурую девушку, которая тихонько стояла позади Ульки и улыбалась. – Девушка… Благо дарю вам.
Старушка, насколько ей позволял артрит и остеохондроз, поклонилась Йогине, крепка держа названную внучку за руку, словно боялась её снова потерять.
– И вам исполадь, матушка. – Йогиня тоже поклонилась в ответ.
– Исполадь? – глаза старушки наполнились радостью и удивлением. – Вы знаете старославянский?
– Я удивлена, что вы его знаете!!!
– Так матушка учила… сто раз баяла что пригодится!!!
– Ну вот и пригодился! – засмеялась Богиня.
– Как вас звать-величать? Меня Евдокия Матвеевна.
– Йогиня я.
– Баба Дуся, – Ульянка дёрнула старушку за рукав. – Это баба Яга. Ей Леший и Болотник ягоды принесли в корзиночке, и ещё Леши…
– Йогиня?
– Да.
Авдотья вдруг испуганно оглянулась по сторонам, схватила Богиню за платье и сцапав Ульянку свободной рукой, потащила обоих в сторону деревни.
– Пошли-ка милая в избу. Негоже тебе в таком наряде щеголять среди народа, да чтож такое-то…
Она вдруг становилась и с прищуром оглядела Йогиню.
– Право Ягиня??
– Право. – кивнула головой девушка.
– Да что ж такое-то, сама Матушка пришла в гости, а у меня, акромя борща и нет ничего, стыдно-то как. Блинов бы напечь, да молоко свиньям отдала, откуда ж мне знать-то было, про гостей таких.
Она снова посмотрела на своих попутчиков.
– Так Улька. Беги до Лариски, попрошайничай молока крынку… а я пока с Матушкой, – она посмотрела на Йогиню, и снова поклонилась ей. – чайком побалуемся, да наряд пригожий подберём.
Она подтолкнула девочку в сторону деревни, и не отпуская подол платья Богини, продолжила тащить её к своей избе.
– Право Матушка Йогиня?
– Право, право…
– А коли только щас пришла? Сколько тебя привабити, других привабити… и никого… и вот вдруг… ни слова не сказав, в чистом поле, с моей Улькой… Это ты её нашла поди?
– Нет. – Йогиня, кое-как поспевала за сгорбившейся старушкой. – Не я. Болотника она разбудила своим забедованием.
– Ох. Громко забедовала?
– Болотник сказал, что на весь лес.
– А как же наши-то её не отыскали? Почти вся деревня в лес ушла. Вчерась искали, сегодня…