Рок
Шрифт:
– И при этом не взорвавшийся, – язвительно перебил его Белоус. Червяк был пока не тронут. – Он полежал пару миллионов лет, чтобы потом взорваться, когда до него случайно лопатой дотронулись. Так, что ли?
– Я не знаю, – растерялся Проквуст. – Но исторические хроники…
– Врут ваши хроники, – сердито буркнул Белоус, выдергивая удилище. – Не было ни метеорита, ни астероида, вообще звезды здесь ни при чем.
– Как же так?!
– А так! Кучка негодяев, теряющих планетарное влияние, собрала в одно место десятки тысяч тонн радиоактивных материалов и вызвала их цепную реакцию. В результате
– Кто же этот конкурент?
– Темнокожие, Георг. Их цивилизация перед Большим Взрывом достигла расцвета, и технологического, и духовного. Поэтому их и уничтожили.
Старик занялся удилищем, а Проквуст погрузился в странное оцепенение. Раз за разом он проворачивал в своей голове слова Учителя, пытаясь осознать их смысл. Но каждый раз сознание отталкивало их, уводило в сторону, потому что рушилась основа мироздания. Больше всего трудностей вызывал цинизм людей, решившихся на такое преступление. Георг пытался встать на их место, представить, что они думали, готовясь к этому вселенскому преступлению. Между тем, Белоус выхватил из воды уже несколько рыбешек. Они шлепались на дно лодки и, вздрагивая, медленно умирали. Проквуст взял в руки одну из трепыхающихся рыбок, почувствовал пальцами дрожание тельца, и его пронзило острой жалостью. Он вынес ее за борт и разжал руку. Всплеск – и серебристая искорка скрылась в глубинах.
– Георг, ты можешь выпустить за борт ровно половину моего улова, – ровным и спокойным голосом сказал Белоус. – Тогда опять будешь есть орехи.
– Простите, Учитель, – Проквуст тупо смотрел на свою руку, к которой прилипли крохотные рыбьи чешуйки. – Я совершил глупость, но мне вдруг так стало ее жалко.
– Да ладно, бывает, – неожиданно добродушно отреагировал старик. – Это хорошо, это в тебе душа плачет.
Он насадил нового червяка и, поплевав, забросил в воду.
– Знаешь, Георг, я первые три рыбки на одного червячка поймал. Представляешь?! Что плечами пожимаешь? Не понимаешь? А ведь это как в жизни: на крючке надеты дохлые, изжеванные идеи, а людишки на них клюют и клюют, клюют и клюют…
Поплавок дернулся, заплясал и вдруг с размаха ухнул под воду. Белоус дернул удилищем, и оно изогнулось дугой.
– Парень! Хватай сачок! – закричал старик, борясь с крупной добычей. Он то подтягивал ее на себя, то отпускал. Несколько раз на поверхности озера показывалась темная спина рыбины. – Да вот же, рядом с твоими ногами палка! Хватай ее и дуй ко мне. Ближе, ближе, подводи… Ты не торопись, но и не медли. Вот так, молодец, подводи ко мне.
Белоус засучил рукав своей хламиды и запустил руку в сачок. Через мгновение он поднял на вытянутой руке здоровенного леща, в жабры которого цепко вонзил свои пальцы.
– Вот это улов! – радостно воскликнул он. – Килограмма на три потянет. Все, едем на берег, сегодня у нас будет королевский ужин. – Старик засунул добычу в деревянное ведерко с водой и прикрыл его сверху сачком. Рыба сначала замерла, потом забурлила в тесном пространстве. – А что, – хитро посмотрел Белоус на ученика, – может, и этого отпустим? Смотри, какой красавец!
– Ну уж, нет! – громко воскликнул Георг. Возбуждение Учителя заставило на время забыть глобальные вопросы. – Мы его съедим.
– Почему же он глуп? – усмехнулся Белоус, подгребая к мосточкам.
– Потому, что он такой большой, а попался на такого маленького червячка! – со смехом выкрикнул Проквуст.
ГЛАВА 10 в которой Георг узнает о себе много нового и приобретает способность ходить по углям.
– Георг!
Белоус откинулся на спинку единственного стула и принялся пальцами обеих рук подкручивать кончики своих пышных усов. На столе лежали черепки глины и кучки рыбьих костей.
– Как тебе рыба в глине?
А уха? И уха
– В жизни не ел ничего подобного!
тоже. Я не знал, что пища может приносить столько наслаждения.
– Вот видишь, ученик, даже самые простые вещи выводят нас все время на вопросы философского плана. Теперь ты понимаешь, чего вы были лишены в Новой Цивилизации?
– Наверное, только начинаю понимать.
– Хороший ответ. Но вот тебе вопрос: а может быть, ваш образ жизни все-таки верен? Чего плохого в ограничении такого порока, как чревоугодие?
– Вы ошибаетесь, Учитель.
– Да-а-а? – Белоус улыбнулся. – Докажи!
– Дело в том, что отсутствие хорошей пищи не должно быть условием для аскетизма… – Ты знаешь это слово? – удивился старик.
– Да. А что?
– Удивительно.
– Ну, просто в каждой школе при рассказах о наших основателях очень часто называют их аскетами.
– Понятно. Основатели – это три «А»?
– Да, Учитель.
– Извини, что перебил. Продолжай.
– У нас множество людей страдают обжорством и, как следствие, ожирением. Сидя перед телевизорами, они поедают несметное количество чипсов, сладкого биота и непрерывно пьют пиво или сладкую воду. Некоторые даже на работу перестают выходить, но такие сразу отправляются на деструкцию.
– Ты знаешь, – задумчиво заговорил Белоус, – я никогда раньше не беседовал с рядовым жителем Новой Цивилизации. Я много читал, смотрел ваши телепрограммы, анализировал, делал выводы. Но как полезно поговорить с реальным человеком! Ты даже не представляешь, сколько новых мыслей вызвал своим маленьким рассказом. Впрочем, это пока отложим. Давай подведем итоги дня. Что ты можешь сказать о прошедшем дне, что тебе запомнилось, привело к размышлениям?
Георг задумался. Сытый желудок не давал возможности собрать расплывшиеся мысли, душа расслабилась от сладкого упоения бытием, противилась вторжению отвлеченных размышлений. Проквуст уже рассчитывал на сон, благо за окошками показались звезды.
– Рыбка жирная была, – донесся до Георга затаенный вздох Учителя.
«Наверное, и он сейчас через силу выполняет свой наставнический долг, – вяло раздумывал Проквуст. – Может, сказать ему честно, что пора спать, что утро вечера мудренее?» Но потом пришла мысль: а что, если он его проверяет и все его вздохи – это часть продуманного плана?! Проквуст взбодрился, противодействовать обстоятельствам всегда было ему интересно. До определенного предела, поправил он мысленно сам себя. Так что же особенного случилось сегодня? Что выделить, ведь прошедший день был полон нового, неизведанного? Чего ждет от него Белоус?