Рок
Шрифт:
– Да, конечно… - Мюллер осторожно взял двумя пальцами увесистый золотой перстень с несколькими камнями и миниатюрным профилем конской головы.
Поднеся драгоценность к глазам, он, как бы не веря своим глазам, медленно повертел головой, затем, не отрывая взгляда от перстня, на ощупь вытащил из стола большую лупу и стал тщательно изучать камни и конскую голову.
Знахарь, прищурившись, следил за ним и, судя по всему, был доволен реакцией мультимиллиардера.
– Перстень Александра
Положив перстень на стол, Мюллер посмотрел на Знахаря и требовательно спросил:
– Где вы это взяли?
– Господин Мюллер, вы опять задаете не тот вопрос.
– Знахарь улыбнулся и тоже сел прямо, положив руки перед собой на стол.
– Я, конечно, могу ответить на него, но только в том случае, если вы скажете мне, зачем вам нужно это знать.
Знахарь прекрасно понимал, что за этим вопросом скрывалось простое, как каменный топор, желание узнать место и забрать все, что там есть.
Мюллер молча сверлил Знахаря взглядом.
Наконец он опустил взгляд на лежащий перед ним перстень и сказал:
– Это очень дорогая вещь. Вы представляете, сколько она может стоить?
– Меня это не интересует. Я могу подарить ее вам просто так, на память. Но условием такого подарка будет наше соглашение.
– Соглашение? О чем же?
– А вот об этом нам следует поговорить, не учитывая того, сколько стоит ваше бесценное время, - сказал Знахарь, чувствуя, что железо разогрелось достаточно, и его можно ковать.
Мюллер пристально посмотрел на Знахаря и нажал одинокую кнопку на столе. За спиной Знахаря открылась дверь и мужской голос произнес:
– Я слушаю, мой господин.
– Сигары и виски, - сказал Мюллер.
– Яволь, майн херр.
Знахарь представил себе, что в дверях стоит денщик в форме рядового вермахта с засученными рукавами, и ему стало смешно.
Фыркнув, он взглянул на Мюллера и сказал:
– Простите.
Мюллер поднял бровь и поинтересовался:
– Я сказал что-нибудь смешное?
– О нет. Конечно нет. Но мне показалось, что за моей спиной встали призраки Третьего Рейха.
Мюллер снисходительно улыбнулся.
– Я понимаю вас. Это моя маленькая слабость. Все, кто работает на меня, должны быть исполнительны и дисциплинированны, как солдаты. Порядок и дисциплина - вот залог успеха в любом деле. Каждое мое распоряжение - приказ, который не подлежит обсуждению и должен быть исполнен без промедления. За нарушение - строгое наказание, и об этом знают все мои подчиненные.
– Это серьезно, - одобрительно кивнул Знахарь.
– А что за наказание, если не секрет? Надеюсь, не повешение перед строем?
Мюллер прищурился и сказал:
– А почему бы и нет?
– Но это же негуманно!
– с притворным ужасом воскликнул Знахарь.
Мюллер усмехнулся, поняв иронию Знахаря, и ответил:
– Вы бы еще Женевскую конвенцию вспомнили.
– А что это такое?
– с невинным видом поинтересовался Знахарь.
Несколько секунд оба молчали, затем дружно засмеялись.
Первый этап взаимного прощупывания прошел удачно. Два пирата сидели на берегу моря и под шум прибоя обсуждали свои дела, не забывая, впрочем, о том, что в любой момент можно получить от собеседника удар кинжалом.
Дверь открылась, и денщик, который оказался обыкновенным молодым мужчиной в дорогом костюме и с пистолетом под мышкой, поставил на стол поднос.
– Благодарю вас, Рудольф, вы свободны, - сказал Мюллер.
Рудольф четко кивнул и вышел.
Знахарь оглядел поднос, на котором стояли бутылка «Баллантайна», толстые низкие стаканы и коробка сигар, и сказал:
– Да, господин Мюллер, признаться, я начинаю думать, что арийская идея не так плоха, как то, во что она превратилась в тридцатые годы…
– Этот полукровка Шикльгрубер все извратил. Что мог, и если бы я мог… - Мюллер побагровел и замолчал.
– Я понимаю вас, господин Мюллер, - сочувственно сказал Знахарь, - наш народ пережил нечто подобное. И, между прочим, должен вам сказать, что именно известный вам Ленин первым показал всему миру, как партия может править страной. Но только Гитлер смог по-настоящему понять эту великую идею. К сожалению, как вы совершенно справедливо заметили, он извратил ее. Увы! Такова судьба всех великих идей.
Слушая его, Мюллер одобрительно кивал, разливая маслянистую янтарную жидкость в толстостенные тяжелые стаканы.
Закончив это ответственное дело, он сказал:
– Я чувствую, что сегодняшний день принесет нам обоим удачу и богатство. Выпьем за это!
– С удовольствием, - ответил Знахарь и приветственно поднял тяжелый стакан, в котором лениво колыхалось дорогое британское виски, за версту шибающее ячменной сивухой.
Пираты выпили, и Мюллер закурил сигару. Знахарь от такого удовольствия отказался и вытащил из кармана пачку сигарет.
– Давайте будем совершенно откровенны, - предложил Мюллер, выпуская в потолок облако дыма, пахнущего не в пример лучше, чем виски.
– Давайте, - согласился Знахарь и нажал на клавишу зажигалки, выполненной в виде миниатюрной гильотины.
Скошенный нож скользнул вниз, голова привязанной к плахе куколки отвалилась, и из обрубка шеи вместо крови выскочил голубой язычок газового пламени. Когда Знахарь отпустил клавишу, нож вернулся в исходное положение, а голова приросла на место.