Рок

Седов Б. К.

Костя сидел в глубоком кресле перед телевизором и увлеченно смотрел передачу, в которой рассказывалось о методах работы американских спецслужб, а также о том, как двое наших спецов стажировались у них на базе в течение шести месяцев. Спецы были тупые и патриотичные, и на их рожах отчетливо читалось мнение, что все эти американские игры в шпионов не для настоящих мужчин.

Костя громко выругался и сказал:

– Вот козлы! Этого, слева, я знаю. Он, конечно, парень неслабый, но мечтает примерно о том же, что и покойный генерал Губанов. Он, сука, как только представится возможность, обязательно постарается выщемить побольше денег из своей работы. Но, будем

надеяться, его кто-нибудь грохнет.

Я посмотрел на экран и увидел обычное рыло, которое могло с равным успехом принадлежать хоть бандиту, хоть менту.

– Может, его и грохнут, - сказал я, попивая пивко, - но ты только представь себе, сколько дерьма он успеет наворотить до этого.

– Да… - невесело согласился Костя, - это точно. Вот поэтому я от них и ушел. А ведь когда-то мечтал быть этаким Бэтменом, который гасит злодеев… Да я и сейчас об этом мечтаю.

И он, улыбнувшись, посмотрел на меня.

Я кивнул, и Костя снова уставился на экран.

А я, открыв очередную бутылочку «Грольша», откинулся на заваленную разнокалиберными валиками просторную оттоманку и задумался.

Позавчера, когда я приехал, наконец, к Алене с Алешей, они встретили меня как родного папу. Я аж чуть не прослезился. Меня сопроводили в баньку, где Алеша как следует отходил меня веником, а затем усадили за деревянный стол, врытый под яблоней, и стали накачивать ароматным чаем с разными душистыми приправами.

Алена уже сняла с руки повязку, и я не мог без боли смотреть на ее левый мизинец, который стал короче на две фаланги. Но, похоже, ее саму это уже не очень беспокоило. Во всяком случае, она вела себя так, будто все в порядке, и, наверное, была права. Подумаешь - маленький кусочек тела! Она ведь не собиралась стать арфисткой, поэтому такая потеря не должна быть для нее трагедией. А для того человека, который когда-нибудь полюбит ее, это не будет иметь никакого значения. А если будет, то, значит, он ее недостоин, и я лично дам ему пинка под зад и доходчиво растолкую, в чем он не прав.

Алеша в последнее время не отходил от компьютера, который я ему подарил, и вроде делал успехи в его освоении. Причем, что было особенно приятно, его совершенно не интересовали компьютерные игры. Ни стрелялки-бродилки, ни стратегии с квестами. Большей частью он сидел в Интернете и качал оттуда научную и философскую информацию. Однажды он залез на какой-то чат, так его чуть не стошнило от тупости тех, кто там чирикал, и теперь он, похоже, понял, зачем на самом деле существует компьютер.

Умный мальчик. Мне даже пришла в голову мысль, что неплохо было бы отправить его в Кембридж или в Оксфорд, и я загорелся этой идеей, но Алеша охладил мой пыл, сказав, что для начала не помешало бы освоить курс обычной средней школы. И он, конечно же, был прав. В общине его научили читать, писать и считать, но не более того. Так что со всякими Йелями и Сорбоннами придется повременить.

В общем, в моей семье, а я не воспринимал Братца с Сестрицей иначе, все было в порядке. Пока что мне удавалось не светиться где не надо, и всякие Стилеты с Дядями Пашами были далеко и не напоминали о своем существовании. Менты тоже не беспокоили. Паспорт на имя Берзина работал исправно, о чем свидетельстовал беспроблемный полет в Амстердам и обратно, а также равнодушие гаишников, пару раз останавливавших меня со своим идиотским вопросом:

– Сержант Пердодрищенко. Проверочка документиков.

Я, не глядя на поганого мусора, совал ему через приоткрытое стекло права и через полминуты спокойно ехал дальше.

Пока все было в порядке.

Но,

как научила меня жизнь, все проходит. И мой покой, скорее всего, мне только снился. Во-первых, мне предстояли оч-чень щекотливые дела с этой белокурой бестией Генрихом Мюллером, а во-вторых - было бы глупо надеяться на то, что воры, которых я в очередной раз кинул через колено, забыли обо мне.

Да и у федералов память хорошая, так что расслабляться не следовало.

И вообще, кому же это понадобилось стрелять в бедного несчастного Знахаря из гранатомета? Вот этого я не понимал. Это никак не влезало в мою многострадальную голову.

Причем все было организовано как следует. Три машины, взявшие меня в коробочку, были тайной за семью печатями.

На воров не похоже. Им мои деньги, конечно, нужны, так что они наверняка будут меня ловить и пытать, но какими бы уродами ни были Саша Сухумский, Дядя Паша и Стилет, они не такие дураки, чтобы убивать курицу, несущую золотые яйца. А если бы они еще узнали про мои новые сокровища…

О- о-о… Я даже представить себе не могу, что бы тогда началось.

Ладно. Это - не воры.

Поехали дальше.

Федералы?

Вряд ли. Если бы они решили избавиться от такого геморроя, как я, то, вычислив Знахаря, просто и без затей грохнули бы его. И все дела.

Тогда кто?

И вот когда я начинал думать об этом, то чувствовал себя висящим в глупой и никчемной пустоте, где нет ничего, никакой черной кошки и даже никакой комнаты, в которой она могла бы быть.

Воины Аллаха?

Возможно, но очень маловероятно.

Во- первых, в джипе все были европейцами, а во-вторых, если они знают что-то о сокровищах мурзы, тогда я, как и ворам, нужен им живой и невредимый.

Не понимаю. Не понимаю…

Взглянув в окно, я увидел пыльный закат, не имевший ничего общего с фантастической картиной волнующегося океана, в который садится огромное красное солнце. То незабываемое зрелище, которое я в свое время наблюдал с кормы белоснежного холодильника «Нестор Махно», навсегда запало мне в душу, и всякие другие закаты теперь только огорчали меня своим несовершенством и малым масштабом. Ладно, морской волк, будь доволен тем, что видишь. Аллах велик, и ты должен радоваться любой картине, которую он тебе показывает в своей безграничной милости. Так говорил Надир-шах. К счастью, он больше ничего не скажет.

Я посмотрел на Костю, который уже вырубился в кресле перед телевизором, и почувствовал, что меня тоже клонит в сон. Завтра предстояло ехать в пещеру и как следует разобраться с моими новыми сокровищами, взять кое-что для Мюллера, а заодно и поискать, нет ли какого-нибудь способа открывать пещеру изнутри. Находиться там, помня о том, что вход может закрыться раз и навсегда, не очень-то приятно.

Правда, мы с Костей приготовили кое-какие технические средства, которые должны обезопасить нас от неприятных неожиданностей. Это был портативный двадцатипятитонный шведский домкрат особой конструкции, который используется при вскрытии завалов, и простая, но надежная и прочная стальная подпорка, изготовленная по моему чертежу на местной станции «Вольво». Сначала директор станции, маленький сытый татарин с лысиной и брюшком, стал морщить жопу и говорить о престиже фирмы, но, когда я положил перед ним пятьсот долларов, тут же заткнулся и вызвал по селектору механика Шахмаметьева и сварщика Нигматуллина. Он отдал им чертеж и повертел в воздухе зеленой соткой. Работяги схватили бумажку и умчались выполнять заказ. Остальные четыреста долларов директор автосервиса положил себе в карман.