Рокоссовский. Командующий Парадом Победы
Шрифт:
Фактор неожиданности сыграл свою роль: в первые часы ударная группа сумела вклиниться в расположение вражеских войск. В некоторых местах – на расстояние до 3 километров. Однако немцы, видимо, осознав значение этого наступления, немедленно перешли в контратаку по всему фронту 16-й армии. Быстро выправив положение вводом в бой моторизованных соединений, они затем нанесли существенные потери многострадальным кавалеристам Доватора, опять чудом избежавшим окружения. К 17 ноября линия фронта проходила там же, где и раньше. Приказ комфронта был выполнен.
Приближалась вторая волна германского наступления на Москву. Ей предшествовали колебания немецкого руководства и длительные совещания как в штабе группы армий «Центр», так и в ставке фюрера. Главным был вопрос: стоит ли продолжать наступление на Москву в этом году
Однако офицеры, непосредственно реализовывавшие предписания штабных руководителей, идею продолжения наступления в 1941 году не разделяли. Из высших генералов только фон Бок считал необходимым двигаться на Москву. Тем не менее 12 ноября в Орше, где располагался штаб группы армий «Центр», состоялось совещание, на котором начальник генерального штаба сухопутных сил генерал Гальдер объявил приказ об «осеннем наступлении». Решение было согласовано и безоговорочно поддержано фюрером. Возражения боевых генералов в расчет не принимались. По некоторым данным, для продолжения наступления на Москву немецкое командование к 15 ноября сосредоточило против войск Западного фронта 51 дивизию, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных.
Гудериан в письме от 17 ноября писал: «Мы приближаемся к нашей конечной цели очень медленно в условиях ледяного холода и в исключительно плохих условиях для размещения наших несчастных солдат. С каждым днем увеличиваются трудности снабжения, осуществляемого по железным дорогам. Именно трудности снабжения являются главной причиной всех наших бедствий, ибо без горючего наши автомашины не могут передвигаться. Если бы не эти трудности, мы были бы значительно ближе к своей цели. И тем не менее, наши храбрые войска одерживают одну победу за другой, преодолевая с удивительным терпением все трудности. Мы должны быть благодарны за то, что наши люди являются такими хорошими солдатами…» [12] .
12
Г. Гудериан. Воспоминания солдата. – Смоленск, 1999.
В результате войскам, осаждающим Москву, было приказано начать наступление 16–17 ноября. По замыслу германского командования «…2-я танковая армия должна была окружить Москву с юга и юго-востока, 3-я и 4-я танковые армии – с севера и северо-востока, 4-я полевая армия – вести фронтальное наступление, в то время как 2-я полевая и 9-я танковая армии получили задачу обеспечивать фланги наступающих армий, первая – на юге, вторая – на севере» [13] .
13
К. Типпельскирх. История Второй мировой войны, – М., 1999.
Полученные 16-й армией в середине ноября подкрепления практически не имели опыта ведения боевых действий. Рокоссовскому приходилось учитывать это обстоятельство. По возможности он старался проводить расширенные совещания, на которых присутствовали как командиры, уже не раз участвовавшие в боях, так и те, кто только прибывал в его армию. Там он рассказывал о собственном военном опыте, о тактике противника и предлагал присутствующим активно участвовать в этих обсуждениях.
Немцы в основном пользовались стандартным набором средств: наносили танковые удары в стыки наших армий, дивизий, полков, батальонов; старались окружить или, по крайней мере, обойти с флангов находящиеся перед ними части; забрасывали диверсионные и ударные группы в тыл. Однако методика этих действий за пять месяцев войны уже была изучена комсоставом 16-й армии.
Очень важно
14
В. И. Кардашов. Рокоссовский.
Позиции, занимаемые советскими войсками, отстояли от Москвы всего на несколько километров. Тем не менее это были не последние оборонительные рубежи на пути к ней. Сама столица в те дни превратилась в крепость. На улицах создавались баррикады, в различных строениях оборудовались огневые точки, все мосты были заминированы. Создавались и специальные отряды – истребительные батальоны, состоявшие в основном из жителей Москвы. Эти подразделения предполагалось использовать во время уличных боев. В городе и на его окраинах размещались многочисленные зенитные установки, оборонявшие столицу от налетов вражеской авиации. В небе замерли аэростаты. Здания были по возможности затемнены. Город окутала тяжелая, суровая тишина.
В 1941 году зима наступила рано. Сначала начались заморозки, затем выпал снег, а к середине ноября температура местами падала до 20–30 градусов! Холода улучшили дороги, сделали их проходимыми для машин. Это создало дополнительную трудность защищающимся: теперь вражеские танки имели возможность маневра вне основных дорог. С другой стороны, жестокие морозы изнуряли людей. Огромное количество солдат попадало в медчасти с обморожениями. Разумеется, в большей степени эти потери приходились на гитлеровские войска, которые не были подготовлены к войне в зимних условиях. Многие солдаты были одеты в брюки из хлопчатобумажной ткани. Не хватало и маскировочных халатов, теплого белья, сапожной мази. А каково было ночевать в землянках и блиндажах? Однако удары погоды приходились не только на людей, но и на технику: машинное масло густело, горючее частично замерзало. Кроме этого, не во все немецкие танковые части были своевременно доставлены специальные шипы для гусениц, в результате чего обледеневшие склоны становились для них непреодолимым препятствием.
Разумеется, погода была одинакова и для немцев, и для русских. Но наши войска, во-первых, располагали необходимым зимним обмундированием, а во-вторых, значительно меньше, по сравнению с противником, использовали танки. Впрочем, у гитлеровцев был стимул для успешных наступательных действий: цель была уже совсем близко. Взятие Москвы означало обретение столь необходимого отдыха. Поэтому на штурм шли ожесточенно, отчаянно.
Для прорыва оборонительных рубежей 16-й армии немцы выделили один пехотный и два моторизованных корпуса. Как только наша разведка заметила их развертывание, Рокоссовский немедленно доложил об этом командованию с просьбой усилить его соединения. Однако в ответ ему предложили более тщательно проверить эту информацию. Через некоторое время он доложил повторно. Штаб Западного фронта сообщил, что не располагает такими данными. Рассчитывать вновь приходилось только на свои силы.