Рокоссовский
Шрифт:
В этот же день командующий Западным фронтом С. К. Тимошенко докладывал в Ставку: «Ярцево твердо удерживается Рокоссовским».
16-я армия, которой с 8 августа командовал Рокоссовский, прикрывала автомагистраль Смоленск — Вязьма, по которой пролегал самый удобный путь на Москву. Константин Константинович вспоминал: «Армия представляла внушительную силу: шесть дивизий — 101-я танковая полковника Г. М. Михайлова, 1-я Московская мотострелковая, в командование которой вступил полковник А. И. Лизюков, 38-я полковника М. Г. Кириллова, 152-я полковника П. Н. Чернышева, 64-я полковника А. С. Грязнова, 108-я полковника Н. И. Орлова, 27-я танковая бригада Ф. Т. Ремизова, тяжелый артиллерийский дивизион и другие части». Членом военного
Во время Смоленского сражения Рокоссовский впервые приобрел всесоюзную популярность. Он вспоминал: «Заговорила о нас столица. В сводках Совинформбюро часто упоминалась ярцевская группа войск, а затем 16-я армия. К нам стали приезжать делегации московских заводов, партийных и комсомольских организаций, бывали партийные работники и политические деятели, зачастили писатели, корреспонденты, и артисты выступали в частях. Дорогие и прочные связи!..»
Особенно тепло отозвался в мемуарах Рокоссовский о члене военного совета 16-й армии:
«Считаю своим товарищеским долгом сказать доброе слово о генерале Алексее Андреевиче Лобачеве. Мы с членом Военного совета армии жили душа в душу. Он любил войска, знал людей, и от него я всегда получал большую помощь. Таков был этот человек, что ощущалась потребность общения с ним. Мы жили в одной землянке, позже обычно выбирали домик, где можно устроиться вдвоем. Когда вместе с другими корреспондентами у нас стал бывать Владимир Ставский — тоже крепкий большевик, интересный писатель, не чуждый военному делу, — мы жили втроем. Бывали задушевные часы!..»
В первые месяцы войны Рокоссовский показал себя энергичным, самостоятельным, грамотным военачальником, не боящимся брать ответственность на себя. Его заслуги были отмечены четвертым орденом Красного Знамени (а тогда награды давали довольно скупо) и выдвижением на пост командарма. Войска Рокоссовского, как и другие части Красной армии, в тот период терпели поражения. Однако Константину Константиновичу удавалось гораздо удачнее многих других советских военачальников организовывать отступление, удерживать свои позиции и проводить контрудары. Но впереди Рокоссовского и его армию ждали тяжелые испытания.
Глава шестая
БИТВА ЗА МОСКВУ
Войска германской группы армий «Центр» 2 октября начали реализацию плана «Тайфун» — генерального наступления на Москву. Командование Западного фронта и Ставка Верховного главнокомандования неправильно определили наиболее вероятное направление вражеского удара, что во многом способствовало последовавшей катастрофе.
А между тем у советского командования имелись все необходимые данные для того, чтобы сделать правильный вывод о планах противника. Как пишут российские военные историки Михаил Ходаренок и Борис Невзоров,
«в штабе Западного фронта, например, имелись довольно точные сведения о группировке противника. Было установлено, что против восьми дивизий 30-й и 19-й армий немцы развернули 17 своих дивизий. В полосах других армий число противостоящих друг другу дивизий было примерно равным. Эти данные разведки прямо указывали на вероятное направление вражеского удара. Но поскольку Ставка считала, что главный удар противник будет наносить на смоленско-вяземском направлении, оборонявшемся 16-й и 20-й армиями, командующий Западным фронтом генерал Иван Конев не решился отстаивать перед Сталиным свою точку зрения. Он сосредоточил главные силы не там, где этого требовала обстановка, а там, где указал Главковерх.
Не было в то время у Конева умения предвидеть ход событий, противодействовать их неблагоприятному развитию. Не поощрял он этих качеств и у подчиненных. Так, 27 сентября ему на утверждение был представлен план обороны 16-й армии. В нем Рокоссовский предусматривал вариант действий своих соединений в случае вынужденного отхода. Но молодой 44-летний командующий войсками фронта не мог допустить даже в мыслях ведения обороны с возможным отходом вверенных ему войск. Они должны были, по его мнению, стоять насмерть. И Конев тут же приказывает командарму 16-й: „Драться упорно. Всякое понятие подвижной обороны исключить… В соответствии с этим переработать план обороны“».
Об этом писал в своих мемуарах и Рокоссовский:
«Во второй половине сентября штаб тщательно разработал план действий войск армии на занятом ею рубеже. Мероприятия, предусмотренные в нем, обеспечивали решительный отпор противнику. В то же время имелся вариант на случай, если, несмотря на все наши усилия, противнику все же удастся прорвать оборону. Этот вариант определял, как должны отходить войска, нанося врагу максимальный урон и всемерно задерживая его продвижение. Мысли, руководившие нами: враг еще намного сильнее нас, маневреннее, он все еще удерживает инициативу, поэтому нужно быть готовым и к осложнениям.
Этот план был представлен командующему Западным фронтом И. С. Коневу. Он утвердил первую часть плана, относившуюся к обороне, и отклонил вторую его часть, предусматривавшую порядок вынужденного отхода».
Таким образом, Константин Константинович гораздо точнее предвидел возможное развитие событий, чем командование Западного фронта. Однако сделать он ничего не мог. Конев запретил даже думать об отступлении, а тем более заранее разрабатывать планы возможного отхода. Впрочем, как мы увидим далее, Рокоссовскому уже в первые дни сражения пришлось вместе со штабом отбыть из расположения своей 16-й армии, и он при всем желании не мог организовывать ее отход и прорыв из окружения.
Накануне начала немецкого наступления Рокоссовский наконец-то смог установить адрес своей семьи. 30 сентября 1941 года штаб 16-й армии выдал следующую справку: «Предъявительница сего гражданка Рокоссовская Юлия Петровна является женой Командующего 16 армией — генерал-лейтенанта тов. Рокоссовского Константина Константиновича.
Вместе с ней в гор. Новосибирске по улице Добролюбова № 91 проживает их дочь Ада Константиновна Рокоссовская.
Генерал-лейтенант Рокоссовский Константин Константинович за боевые заслуги награжден четырьмя орденами „Красное Знамя“ и орденом Ленина.
На основании существующего законоположения члены семьи генерал-лейтенанта Рокоссовского пользуются льготами как семьи орденоносца».
Главный удар немцы наносили по флангам Западного фронта, а не по магистрали Смоленск — Москва, где его ожидало советское командование. На участке 16-й армии немцы лишь демонстрировали наступление, и его удалось без особого труда отразить. Но после полудня Рокоссовский получил сведения от командующего 19-й армией М. Ф. Лукина о напряженных боях на правом фланге его армии.
3 октября Рокоссовский решил провести разведку боем. Пленные показали, что на Ярцевском направлении появились танковые и моторизованные части. Рокоссовский усилил оборону магистрали Москва — Смоленск и даже провел артиллерийскую контрподготовку с участием дивизиона «катюш». Контрподготовка пришлась по пустому месту, так как в действительности немцы здесь наступать не собирались. Рокоссовский отмечал: «Весь следующий день враг держал под сильным огнем наш участок обороны, не предпринимая наступления. Группы самолетов бомбили позиции батарей и вели усиленную разведку дорог в сторону Вязьмы». Вечером 3 октября Лукин сообщил, что пришлось повернуть 244-ю дивизию фронтом на север. Рокоссовский направил на помощь соседу 127-ю танковую бригаду и 38-ю и 214-ю стрелковые дивизии.