Рокоссовский
Шрифт:
В целом причинами поражения советских войск под Брянском и Вязьмой в октябре 1941 года стали: плохая подготовка оборонительных рубежей, из-за того что переход к обороне Западного, Брянского и Резервного фронтов был осуществлен с опозданием; слабая координация действий трех советских фронтов на западном направлении, фактически не имевших единого руководства; неправильное определение направлений главного удара немецких войск; запоздалое разрешение на отход; быстрая потеря управления войсками советскими командирами после прорыва фронта. Вина во всем этом лежит как на Ставке, так и на командовании фронтов.
Советские войска в октябре 1941 года на Московском направлении очень плохо управлялись. Здесь было три фронта, Западный, Резервный и Брянский, командующие которыми практически не координировали своих действий друг с другом. Не осуществляла такой жизненно необходимой координации и возглавляемая И. В. Сталиным Ставка. Еще хуже было то, что войска Западного и Резервного фронтов располагались чересполосно, причем большинство армий Резервного фронта, являясь вторым эшелоном Западного, командующему этим последним не подчинялись, что затруднило ведение оборонительных боев. Из-за недостатка средств радиосвязи и боевого опыта командующие армиями и фронтами больше полагались на проводную связь да на посылаемых в войска делегатов. Но в боевых условиях проводная связь часто рвалась, а делегаты не могли разыскать штабы, часто менявшие место
Организация командования войсками, прикрывавшими Московское направление, также желало много лучшего. В составе трех фронтов имелось 16 армий, в подчинении которых, в свою очередь, находились 95 дивизий и 13 танковых бригад. На один армейский штаб в среднем приходилось семь с небольшим дивизий и около одной танковой бригады. Это было в полтора-два раза больше, чем в одном немецком армейском корпусе, насчитывавшем от трех до пяти дивизий. После катастрофических поражений первых месяцев войны корпусное звено в Красной армии было ликвидировано — якобы из-за недостатка опытных штабных кадров. Однако на самом деле функции корпусных штабов у нас стали выполнять штабы армий. Неслучайно количество немецких корпусных штабов было примерно равно количеству армейских штабов противостоявших им советских войск. Но на каждый советский штаб приходилось значительно большее число соединений, чем на каждый немецкий, а средств связи было меньше, что только увеличивало хаос.
В ходе Вяземского сражения командующие советскими фронтами, быстро потеряв связь с войсками, направились в те армии, которые, как они думали, подверглись главным ударам противника, оставив свои штабы на прежних местах дислокации. То же произошло и со многими командующими армиями. В результате войска получали противоречащие друг другу приказы и от командующих, и от их штабов, а также от Ставки. Параллельно командующие искали свои штабы, штабы — командующих, а Ставка — и тех и других.
Чисто теоретически, в условиях плохой связи и координации действий оборону вообще разумнее было бы строить в один эшелон. Ведь армии второго эшелона на практике не успели принять участия в отражении немецкого наступления и в своем большинстве погибли в окружении. А так, если бы плотность обороны за счет вторых эшелонов была бы увеличена, немцы потратили на прорыв больше времени и сил и значительной части советских войск, вероятно, удалось бы избежать окружения. Но ни Сталин, ни его генералы и маршалы не хотели признаться даже себе, что по уровню оперативно-тактического мастерства вермахт наголову превосходил тогда Красную армию и что для более успешной борьбы с ним надо было применять тактику слабейших против сильнейших.
Еще один давний грех советской системы, не изжитый и поныне, в полной мере проявился в ходе Вяземско-Брянского сражения. Это — стремление приукрасить действительность в донесениях по начальству и любой ценой оправдать собственные действия (или бездействие). Во времена Сталина неудача в такого рода казенной беллетристике грозила смертью. И, как следствие, в донесениях сначала приуменьшался масштаб немецкого прорыва, поскольку генералы еще рассчитывали контрударами восстановить положение и забывали сообщить в штаб фронта об оставленных городах и станциях. А командующие фронтами и Ставка запаздывали с принятием решения на отход. Потом, когда стал ясен масштаб немецких успехов, в советских донесениях, наоборот, силы противника значительно преувеличивались, чтобы оправдать собственные поражения. Все это затрудняло принятие правильных решений командующими фронтами и Ставкой. К тому же, опасаясь повторить судьбу генерала армии Д. Г. Павлова, расстрелянного вместе с группой генералов за провал на Западном фронте в начале войны, командующие неохотно отводили войска с неатакованных участков фронта, чем только облегчали немцам задачу создания гигантского котла.
Что касается судьбы окруженных под Вязьмой, то, возможно, оптимальным вариантом действий для окруженных было бы не прорываться немедленно, а занять круговую оборону и, получая снабжение по воздуху, ждать помощи извне, отвлекая на себя максимум неприятельских войск. Однако этот вариант можно рассматривать только теоретически. Советских генералов и командиров перед войной не учили вести круговую оборону, так как считалось, что Красная армия будет только наступать. Очень быстро в котлах были потеряны все аэродромы, и ни одна из окруженных группировок даже не пыталась создать долговременную оборону.
Из Вяземского «котла» удалось выйти 85 тысячам человек, а из Брянского — 23 тысячам. Приплюсуем к ним 98 тысяч военнослужащих из 29-й и 33-й армий, избежавших окружения, группы Ермакова и из 22-й армии, в которой была окружена только одна дивизия. Это было все, чем в тот момент располагало советское командование для защиты Москвы. Теперь надежда была только на свежие войска из Сибири и Дальнего Востока и некоторых других внутренних военных округов, спешно перебрасываемые к Можайской линии обороны.
13 октября Жуков, вступив в командование Западным фронтом, тут же издал грозный приказ, где были такие строки:
«В этот момент все как один от красноармейца до высшего командира должны доблестно и беззаветно бороться за свою Родину, за Москву!
Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине.
В связи с этим приказываю:
1. Трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте.
2. Военному трибуналу и прокурору фронта обеспечить выполнение настоящего приказа.
Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки.
Ни шагу назад! Вперед за Родину!»
В тот же день Жуков приказал Рокоссовскому включить в 16-ю армию Волоколамский укрепленный район. Штаб армии он предписал разместить в районе Язвище, а КП — в Волоколамске. Жуков приказал «войскам 16,5,43 и 49-й армий Западного фронта перейти к активной обороне на подготовленном рубеже Московским резервным фронтом с задачей не допустить прорыва противника через линию укреплений в восточном направлении», а также, «учитывая особо важное значение укрепрубежа, объявить всему личному составу до отделения включительно о категорическом запрещении отходить с рубежа. Все отошедшие без письменного приказа ВС фронта и армии подлежат расстрелу».
Но уже 19 октября Жукову пришлось подготовить и утвердить в Ставке план отвода войск с Можайской линии обороны.
В ночь на 16 октября, с половины первого до двух часов, у Жукова состоялся неприятный разговор с Рокоссовским:
« Рокоссовский.У аппарата Рокоссовский.
Жуков.У аппарата Жуков.
Первое. Что Вам известно о противнике, который утром прорвался и вышел в полосу 16-й армии?
Второе. В чьих руках ст. Волоколамск, где наши там и где противник?
Третье. Почему Вы не обеспечили проводку телефона с Вами?
Четвертое. Что делает 18-я дивизия для того, чтобы задержать продвижение противника?
Рокоссовский.Известно — прорвавшаяся у Руза танковая колонна головой проходила, а ее передовые части к исходу дня вышли на Покровское. В Руза — полк пехоты противника.
2. В районе ст. Волоколамск идет бой с группой прорвавшихся танков и автоматчиков противника. К исходу дня под давлением 29 мд и 2 тд, переходящей трижды в атаку при сильной бомбардировочной авиации противника, понеся большие потери, наши части отброшены к линии железных дорог.
Противником вводилось в бой с направления Осташево 125 танков, уничтожено и подбито 45 танков противника. Противник понес тяжелые потери. Бой был упорный и длился непрерывно с утра до исхода дня. На участке курсантского полка наступление противника было отбито. На направлении Спасс-Помазкино вклинившийся в нашу оборону батальон пехоты противника полностью уничтожен. Положение правого фланга и центра устойчивое. Левый фланг слаб и выдержать напора столь превосходящих сил противника не смог.
Организуем оборону рубежа Волоколамск, р. Лама. Усилить левый фланг нечем. Драться будем до последнего бойца.
В этом бою большие потери понесла наша артиллерия раздавленными и подбитыми орудиями и личным составом.
Беспокоюсь за шоссе Волоколамск на участках к востоку от Волоколамска на Ново-Петровское, ибо прикрыть этот участок у меня нечем. Предполагаю, что вся подвижная группа противника с утра будет обтекать Волоколамск с юго-востока с выходом на шоссе.
3. Телефон находится в ведении НКВД. В нашей просьбе ими нам отказано.
4. 18-я дивизия занимает участок Спас-Нудоль, Ново-Петровское, Ядренево. Один батальон, по вашему приказу, в район Онуфриево с задачей воспрепятствовать продвижению противника на Истра.
<…>
Жуков.Что Вы предполагаете сделать по ликвидации противника, вышедшего в район Покровское?
Рокоссовский.Товарищ командующий, по уничтожении сил противника, вышедшего в этот район и действующих на этом направлении, может быть брошена 28-я тбр. Она еще не прибыла в район Ново-Петровское, но командир бригады был в этом районе и получил приказ уточнить силы противника и в соответствии с этим их атаковать и уничтожить. В случае обнаружения крупных сил противника, действующих в районе Покровское, считаю более целесообразно дать ему бой на рубеже обороны 18-й сд, расстроить его огнем обороны и добить действиями танковой бригады, не выбрасывая танков вперед для самостоятельных действий вне взаимодействия со своими войсками.
Жуков.
1. Замысел противника ясен. Он стремится захватить Ново-Петровское, Истра.
2. Допускать подвижного противника с танками со слабой обороной дивизии двухполкового состава только что сформированной будет неправильно. Такую оборону он сумеет смять прежде, чем будет оказано противодействие.
3. В Ваше распоряжение дается 28-я тбр, которая уже свернута на Покровское.
4. 4-я танковая бригада, которая утром должна быть в районе Онуфриево, 27-я тбр, которая разгружается утром в Истра, четыре бронепоезда: два — для действия в районе ст. Волоколамск, два — на участке Ново-Петровское, с задачей уничтожить мелкие группы противника в районе Покровское и отбросить их на юг, в дальнейшем продвигаясь через Лысково на Руза.
4-й тбр через Онуфриево нанести удар по противнику в районе Старые Клемяницы и, взаимодействуя с 28-й тбр, наносить удар на Руза. Батальон в Онуфриево дать на усиление бригаде. Из района Орешки, Никольское, Коковино наносят удар части 133-й сд.
27-ю танковую бригаду после разгрузки сосредоточить в лесу в районе Жилино в качестве фронтового резерва, но если будет нужно, доложите — бросим и эту бригаду для того, чтобы ликвидировать Рузскую группировку противника.
Ст. Волоколамск, гор. Волоколамск под Вашу личную ответственность тов. Сталин запретил сдавать противнику и по этому вопросу Вам нужно через меня донести тов. Сталину, что Вы сделали для выполнения его приказа.
Не кажется ли Вам, что Ваш КП сейчас оказался не на месте и фронт Ваш посыпался быстрее?
Рокоссовский.Как раз КП оказался на месте, ибо с этого КП мы смогли следить и руководить действиями всех частей. Я лично весь день находился там, где требовала этого обстановка. Это не связано с действиями КП, который обязан обеспечить связь со всеми частями, находясь в таком месте, в котором его работа не прерывалась бы воздействием артиллерии, минометов и отдельных танков противника.
Тов. командующий, прошу уточнить, остаются ли в силе разгранлинии, установленные Вашим приказом от 21.10.41 № 00 358, и на кого возлагается операция по разгрому группировки противника, прорвавшейся из района Руза, так как этот район входит в полосу моего соседа слева?
Относительно 4-й тбр мне ничего не известно, где она находится — я не знаю. Руководить этой операцией для меня затруднительно, так как, из Ваших слов, я должен буду руководить операциями у Волоколамска.
Что касается этого пункта — я Вам уже докладывал, что будем драться до последнего бойца, но прошу учесть, что силы неравные, противник превосходит три раза в пехоте, плюс танковые соединения. Усилить это направление ничем не могу. Будем продолжать бой тем же составом, который участвовал сегодня, и сильно поредевшим.
Сейчас получил сообщение о выдвижении в сторону Волоколамска с запада 109, 101-й пд противника, это еще более усугубляет наше положение. (В действительности дивизии с номером 109 в вермахте вообще не было, а 101-я легкая пехотная дивизия хотя и существовала, но в октябре 1941 года действовала на Украине. — Б. С.)
Жуков.Вы напрасно теряете время. Десять раз докладываем, что неимоверные силы противника и ничтожные силы Вашей армии, — это не полагается командующему. Нам отлично известно и Правительству известно, что есть у Вас и что у противника. Вы исходите не из страха, который еще весьма сомнителен, а исходите из задачи и тех реальных сил, которые Вы имеете. Приказы Правительства и командования нужно выполнять без всяких предварительных оговорок.
Второе. Ваша граница с 5-й армией остается, как это указано в приказе, но противник выходит на Ваше Ново-Петровское, где развернута Ваша 18-я сд. Первые действия будут происходить на Вашей территории. Если будет успех, то противник, видимо, отойдет на Руза на территорию Вашего соседа. Для преемственности обстановки и для увязки взаимодействия от 5 А, откуда идет 4-я танковая бригада, послан вместе с бригадой заместитель командующего 5-й армией генерал-лейтенант Богданов.
Поскольку это дело происходит на стыке, тут требуется организация взаимодействия. От фронта будет выслан, очевидно, Маландин, который будет к рассвету в Ново-Петровское. Не плохо было бы за счет правого фланга 18-й дивизии усилить поддержку 28-й танковой бригады со стороны Ново-Петровское на Покровское.
Все ли ясно?
Рокоссовский.Все ясно.
Жуков.Ведите разведку и с раннего утра систематически докладывайте. Телефон прикажите немедленно поставить, и Вы напрасно сдаетесь НКВД. Командуем мы, а не НКВД. Вы должны были доложить мне немедля. Донесите срочно, кто конкретно отказался поставить телефон.
Рокоссовский.Есть, тов. командующий. Доношу, что приказание двухкратное не выполнили они.
Жуков.Сейчас получил данные: 28-я бригада сосредоточилась в Ново-Петровское, где после заправки спустится на Покровское. Берите в свои руки. Все.
Рокоссовский.Есть».