Роковая блондинка

Уайт Кейт

– Он сказал, что, если его не будет, ты можешь просто сесть и подождать. Устраивайся поудобнее. Я уверена, он скоро придет.

Гримерка была больше, чем закуток в трейлере, и, хотя один из стульев был завален одеждой, в ней царил относительный порядок – аккуратные стопки книг и журналов, новенький плейер, несколько бутылок с водой. На маленьком столике лежал кубик Рубика; я взяла его и повертела в руках.

– Забери его себе! – сказал Крис, входя. – Он сводит меня с ума.

– Не знала, что ты любишь такие штуки.

– Мама

прислала. Я как-то пожаловался ей, что на съемках приходится то спешить, то ждать…

На нем были джинсы и рубашка с эмблемой Оксфорда. Немного грима – совсем как в тот раз, когда я встретилась с ним на съемочной площадке неделю назад. Крис наклонился и поцеловал меня.

– Как поживаешь?

– Почувствовала наконец, что наркотика в моем организме больше нет. Но только у меня адски болит голова. Я слегка перепила вчера вечером.

– Признавайся! – насмешливо потребовал Крис.

– Всего лишь сидела в одиночестве на балконе! – быстро ответила я. – Смотрела на ночной город и незаметно утратила над собой контроль…

Я вдруг почувствовала себя виноватой – возможно, оттого, что все мои вчерашние помыслы были сосредоточены на Красавчике. А еще я собиралась утаить признание Локет. Я дала ей слово.

– Может, сегодня я смогу вырваться пораньше, так что тебе не придется пить одной, – ухмыльнулся он, но вид у него был слегка озабоченный. Я знала, что он очень устает на съемках, и меньше всего ему сейчас нужно мое присутствие.

– Идея мне нравится, – сказала я. – Расскажи лучше, как у тебя дела.

– Мне предстоит сцена с Локет, в офисе. Кэра тебя проводит и удостоверится, что ты не запутаешься в проводах, – иначе займешь место в холодильнике.

– Что? – воскликнула я. Крис засмеялся.

– Когда снимают сцену в морге, в холодильнике лежат статисты. В роли трупов они выглядят куда реалистичнее, чем манекены. Послушай, это, конечно, здорово, что у меня гость, но постарайся сегодня быть как можно незаметнее. Вокруг шныряет Алекс. Мы же не хотим, чтоб он спросил, что ты тут делаешь?

– Я попытаюсь. Мне, конечно, до смерти хочется взглянуть на то, как ты работаешь, но моя главная цель – поговорить с Диком о деньгах, которые он занял у Тома, и посмотреть, какова будет реакция. Где его можно найти?

– Где-нибудь на съемочной площадке. Он помогает при смене декораций. Все уже готово, но если вдруг решат что-нибудь переставить, он должен быть под рукой.

– Я не так уж рвусь с ним общаться, но это необходимо.

– Главное, не шумите. Если Алекс что-нибудь узнает…

– Конечно, конечно.

В дверь легонько постучали. Крис воскликнул: «Войдите!» – и к нам заглянула Кэра.

– Тебя ждут, Крис.

– Сейчас приду. – Он подождал, пока она закроет дверь. – Ты знаешь, дирекция настаивает на том, чтобы актеров сопровождали из гримерок на съемочную площадку. Наверное, чтобы кто-нибудь из них не перепугался и не удрал через черный ход.

– А тебе никогда не хотелось

удрать?

Крис опасливо оглянулся и расплылся в улыбке.

– Нет. То есть бывают, конечно, неприятные моменты, и напряжение неимоверное, но сейчас я схватил удачу за хвост. Не знаю, может, я и буду когда-нибудь вспоминать об этом с сожалением. Но удирать мне не хочется. Вот почему я не верю, что Том просто сбежал.

– Сейчас мы пойдем вместе?

– Нет, Кэра проводит меня, а через пару минут вернется за тобой.

– Ну, ни пуха ни пера. Еще кое-что, прежде чем ты уйдешь. Ты не знаешь, где и когда Том играл Петруччио в «Укрощении строптивой»?

– А почему ты спрашиваешь? – Крис озадаченно уставился на меня.

– Есть одна маленькая зацепка.

– Он играл в стольких пьесах! Не только в том театре, о котором я тебе говорил, но и в других, по всему Нью-Йорку. – Крис рассеянно взглянул в зеркало на стене и разгладил рубашку.

– У него есть агент, с которым я могла бы поговорить?

Крис замер.

– Агент? – удивился он. – Зачем тебе разговаривать с его агентом?

– Чтобы узнать, где он играл.

– Нет, постоянного агента у него не было – чаще он работал со случайными людьми. Я пойду, ладно?

Он вышел из гримерки еще более расстроенным, чем прежде. Я подумала, что мне, наверное, не следовало волновать его разговорами о Томе перед съемкой.

Минут пять я сидела в гримерке. Потом от скуки выглянула за дверь. Несколько рабочих, в джинсах и грязных футболках, прошли по коридору. Следом за ними торопливо пробежала женщина с огромной сумкой – наверное, гримерша. Может, у Локет сдулись губы? Я смотрела, как женщина удаляется, и тут заметила Дика. Он шагал по коридору. В его глазах что-то промелькнуло, но он никак не обнаружил, что узнал меня. А оказавшись рядом, и вовсе поднес к губам банку диетической колы и отхлебнул.

– Привет, Дик, – тем не менее сказала я, сообразив, что это, возможно, мой единственный шанс поговорить с ним. – Есть минутка?

– Нет, – отозвался он, оборачиваясь и угрюмо глядя на меня.

– Это очень важно. Очень!

– У тебя ровно тридцать секунд. В чем дело? – Он подошел поближе и уставился на меня своими бесцветными глазами. Я с отвращением заметила, что из ноздрей у него торчат волосы.

– Помнишь, мы говорили о Томе? Я узнала, что ты занял у него крупную сумму и не смог вернуть.

Я, конечно, шла ва-банк – если наркотик мне подмешал Дик, у него и без того уже были основания, мягко говоря, навредить мне, поэтому еще сильнее испортить с ним отношения мне было трудно.

Он не сводил с меня глаз, но инстинктивно облизнул губы, точь-в-точь как уродливая ящерица.

– Ты самый настоящий Шерлок Холмс, вот что.

– Просто пытаюсь помочь другу.

– Слушай, не хочу грубить, но это не твое сучье дело. Если хочешь знать, я вернул Тому долг за неделю до его гибели. У нас с ним никаких проблем не было.