Роковая блондинка
Шрифт:
Она взмахнула сумкой и изо всех сил ударила ею меня по рукам.
Костяшки у меня заныли от удара, но я не разжала пальцев. Я просто не могла их разжать – от страха. Но было понятно: одним ударом Блисс не ограничится.
Я снова посмотрела на сцену. Если упасть вертикально вниз, ногами вперед, как бы прыгая с трамплина, есть шанс, что я всего лишь сломаю лодыжку или бедро – но сама мысль о свободном падении была невыносима. Когда Блисс снова размахнулась, готовясь нанести еще один удар, я взглянула влево. С прожектора свешивалась длинная толстая веревка, что-то вроде шкива,
Второй ее удар был еще сильнее; мне пришлось побороть в себе желание закричать и разжать пальцы. Блисс сделала шаг назад, обдумывая следующий ход, и тогда я быстро скользнула вниз. Послышался скрип – видимо, сдавало крепление на правой стороне. Блисс, возможно, даже не придется ничего предпринимать. Не исключено, что цепь оторвется сама и я грохнусь на сцену.
– Эй-эй, осторожнее, – посоветовала Блисс, услышав скрип. С ее лица не сходило выражение триумфа.
Теперь я могла дотянуться до веревки – по крайней мере ногами. Не было никак шансов на то, что удастся пустить в ход руки, и потому я предполагала покрепче зажать веревку бедрами. Но для начала мне было нужно раскачаться. Я взглянула вверх, на Блисс, и у меня сразу заныла шея.
– Сюда едут копы, – сказала я, пытаясь отвлечь внимание Блисс. – Мы договорились, что встретимся здесь.
– Ты сама знаешь, Бейли, что это неправда, – насмешливо отозвалась Блисс. – Ты пытаешься мне крупно соврать – а я не люблю вранье.
– Думаешь, я пришла сюда одна? Конечно, я позвонила в полицию, попросила подстраховать меня, потому что здесь должна была быть ты. Они все о тебе знают.
Блисс поцокала языком.
– Сомневаюсь, что женщина, у которой такая убогая фантазия в отношении обустройства собственного жилья – ох, Бейли, твоя квартира страшно старомодна! – окажется достаточно проницательной, чтобы предупредить полицию. Я знаю, ты этого не сделала. Я тебя видела – ты все предпочитаешь делать самостоятельно.
Она выпрямилась и покачала головой, показывая свое неодобрение. Косяк заскрипел опять, на этот раз громче. Руки у меня начали дрожать. Если я собираюсь двигаться, то нужно делать это сейчас.
Я скосила глаза влево, одним быстрым движением выбросила ноги вперед и качнулась всем телом по направлению к веревке. Углом глаза я заметила, как Блисс, испуганная, отшатнулась – она не поняла, что происходит. Мои ноги коснулись веревки и крепко обхватили ее. Когда я уже собиралась отпустить цепь, то почувствовала, как она оборвалась – сначала справа, потом слева. Я бросила ее, и через две секунды она упала на сцену с громким лязгом.
Теперь я висела вниз головой, обхватив ногами веревку, точь-в-точь как цирковая акробатка.
– Ах ты, сука! – взвизгнула Блисс.
Кровь начала приливать к голове, ноги слабели. Вспомнив упражнения на занятиях по физкультуре пятнадцать лет назад, я умудрилась подтянуться и уцепиться за веревку обеими руками.
Несколько секунд я не двигалась, дрожа от напряжения, бедра горели.
Я слегка ослабила хватку и начала сползать по веревке, стараясь не обращать внимания на жжение в руках. Я вытянула шею, пытаясь увидеть, что делает Блисс. Она стояла на площадке и наблюдала за мной, но как только наши взгляды встретились, она развернулась и исчезла – я услышала цокот ее каблуков на ступеньках. И поскорее заскользила вниз.
Вдруг веревка рванулась, как будто кто-то ее дернул, и прожектор, к которому она была привязана, задрожал. Прежде чем я успела сообразить, что случилось, он начал опускаться. Я покрепче ухватилась за веревку – и я, и прожектор летели вниз. Прожектор остановился в нескольких футах над сценой – в отличие от меня. Я грохнулась на пол, скорчившись от боли, и в ту же самую секунду в лодыжке у меня что-то щелкнуло. Ногу пронзила боль.
Я полежала какое-то время, чтобы собраться с силами, но потом заставила себя встать. Я не могла определить, сломана у меня нога или растянута, но болела она адски. Я огляделась. В любую секунду через левую дверь могла ворваться Блисс. Оптимальным вариантом спасения для меня было бы бежать – но я понимала, что она легко меня догонит. Я быстро огляделась в поисках импровизированного оружия. Возле задника, прислоненная к комоду, стояла хоккейная клюшка. Ковыляя, я пересекла пыльную сцену и схватила ее.
Что-то было не так. Блисс уже давно должна была спуститься. Может, она думает подкараулить меня, когда я попытаюсь покинуть театр? Я знала лишь то, что мне нужно отсюда выбраться.
Я захромала по маленькой сцене, направляясь к двери, которая, как мне было известно, вела в коридор, куда выходили гримерки и уборные. Внезапно на пороге, в десяти футах от меня, появилась Блисс. Руки она держала за спиной, как будто собираясь преподнести мне неожиданный подарок. Очевидно, она спустилась по лестнице и сделала крут, чтобы зайти с другой стороны.
– А я и не знала, что ты играешь в хоккей, Бейли, – усмехнулась она с издевательским восхищением. – Я должна была догадаться, что, несмотря на все свои крутые шмотки, в душе ты еще школьница. Кстати, я позаимствовала несколько твоих топиков, когда заходила к тебе, – надеюсь, ты не против?
– Блисс, – я старалась говорить спокойно, – почему бы тебе не остановиться сейчас? Не создавай себе дополнительных проблем.
– Ты хочешь сказать, что если я не убью тебя, так будет лучше для меня? Бейли, мне все время кажется, что ты считаешь меня дурой.
– Нет-нет, ты очень умна. И очень талантлива. Ты обвела вокруг пальца моего консьержа.
– Ради Бога!.. «Оскара» за такое не дадут. Разумеется, я подражала твоему голосу, но у вашего консьержа мозг размером с грецкий орех.
– А где ты слышала мой голос?
Она скромно улыбнулась:
– В баре. Я все время стояла прямо у тебя за спиной. Те девушки рядом со мной… Значит, одной из них была Блисс.
– Выходит, ты подмешала наркотик мне в пиво и отправила сообщение Крису?
– Да.