Роковая кукла. Сборник фантастических романов
Шрифт:
С момента падения вымпела не прошло и двух секунд (конечно, если действительно минуло две секунды, как мне показалось), а я уже очутился нос к носу с кентавром. За эти секунды в моем лихорадочно заработавшем мозгу прокрутилась по меньшей мере дюжина коварных уловок, с помощью которых я должен был перехитрить своего противника, и так же мгновенно все эти уловки были мною отвергнуты. В последний миг перед столкновением я понял, что ничего не смогу ему противопоставить, кроме одного: сначала отразить удар его меча щитом, а потом постараться
Мой мозг разом откинул все беспорядочно роившиеся в нем идеи и замыслы и превратился в волевую и бесстрастную вычислительную машину. Мой разум воплощал теперь беспощадную жестокость, и это было именно то состояние, без которого нельзя в такой момент обойтись. Или я сразу же прикончу его, или погибну сам. Удастся ли мне справиться с кентавром, зависело только от удачи, так как у меня не было ни навыков обращения с мечом, ни времени, чтобы ими овладеть.
Я видел, как он обрушивает на меня свой меч хорошо отработанным, размашистым ударом, и я также знал, что мой меч направлен в его голову со всей силой, которую я мог вложить в свою руку. Его глаза, почти утопавшие в густой бороде, были прищурены, их выражение представляло сплав самоуверенности и сосредоточенности.
Ведь он считал меня игрушкой в своих руках. Он знал, что у меня нет ни единого шанса. Наблюдая за мной, он должен был сделать вывод, что я не умею обращаться с мечом и, соперничая с ним, нахожусь в совершенно безнадежном положении.
Его меч обрушился на край моего щита с такой силой, что моя левая рука тут же онемела. Отраженный клинок просвистел у моего плеча. И вдруг сразу же после удара кентавр как-то судорожно дернулся, отступая и заваливаясь назад. Его взгляд остекленел, а рука, держащая щит, оказалась в стороне, и здесь лезвие моего меча со всего размаха опустилось прямо на его голову и вошло в череп, разрубив его на две части до самой шеи.
И вот как раз в то мгновение, когда мой клинок еще не коснулся кентавра, а его взгляд только начал терять ясность и рука, держащая щит, оказалась в стороне, я увидел черное отверстие точно на линии между его глазами, посредине лба. Но я видел его только долю секунды, так как в следующий миг мой меч прошел через него. Словно это отверстие было специально нанесено чьей-то невидимой рукой, чтобы послужить ориентиром я моего удара.
Мозговой блок робота был испещрен зазубринами и вмятинами. Кентавры нашли ему весьма своеобразное применение.
Я передал его Саре.
— На, бери, — промолвил я. — Ради этого стоило рискнуть жизнью.
После моих слов она чуть не задохнулась от негодования.
— Никакого риска не было, — закричала она. — Я стреляю так, что пуля попадает именно в то место, в которое я целюсь. Или я промахнулась?
— Нет, ты сработала отлично, — пробурчал я, все еще переводя дух после схватки. — Но стоило только взять на два фута в сторону…
— Это исключено, — вскипела она. — Я
— Да, да! Я знаю, — перебил я. — Точно в середину его лба.
Я слез с Пэйнта и сбросил с себя рясу. Тэкк лежал, скрючившись, у ствола уродливого низкорослого дерева. Я швырнул ему рясу.
— Где мои брюки? — спросил я.
— Здесь, — указала Сара. — Я их подобрала и сложила.
Я поднял брюки и, встряхнув, начал залезать в них.
Сара вертела мозг в руках, рассматривая повреждения.
— Что с ним произошло? — с недоумением спросила она. — Для чего они его использовали?
— Интересно, как ты думаешь, что можно ожидать от банды варваров, помешанных на игре в поло, когда им попадает в руки такая штука?
— Ты имеешь в виду, что он служил им мячом для игры? — продолжала недоумевать Сара.
Я утвердительно кивнул.
— Теперь им придется вернуться к мячам, выдолбленным из камня. Представляю, как их это огорчило.
Свистун спустился к нам со склона, откуда мы недавно наблюдали за кентаврами.
— Сработал превосходно, Майк, — протрубил он. — Покончить с ним всего лишь одним ударом, имея оружие, которым раньше никогда не пользовался…
— Уж кто превосходно сработал, так это мисс Фостер, — сказал я. — Это она подстрелила птичку для меня.
— Не важно, чья заслуга, — заметил Свистун. — Главное — дело сделано, а играющие лошадки эвакуируются.
— Ты хочешь сказать, что они уходят?
— Строятся для марша.
Я взобрался на вершину холма и увидел, что кентавры действительно образовали неровную колонну и направились на запад. Их уход принес мне величайшее облегчение. Несмотря на все их благородство (а оно было доказано хотя бы тем, что они вернули мозговой блок), я все же чувствовал себя крайне неуютно, когда они находились поблизости.
Обернувшись, я заметил, что Тэкк и Сара откопали тело Роско из-под фляг с водой и теперь открывали его череп, чтобы поместить в него мозг.
— Как ты думаешь, он не поврежден, — спросила Сара, — после того, как его столь нещадно лупили? Только посмотри на эти вмятины!
Я отрицательно покачал головой. Если бы я имел понятие.
— Ведь он наверняка не так уж много знал, — с надеждой в голосе утешала себя Сара. — Нам не так уж много нужно от него. Ему достаточно ответить всего лишь на несколько простых вопросов.
Тэкк протянул руку за мозгом, и Сара передала блок ему.
— Ты хоть знаешь, что с ним делать? — спросил я.
— Думаю, что знаю, — ответил он. — Здесь есть пазы. Мозг нужно вдвинуть в череп как раз по ним.
Он вставил блок и задвинул его ладонью в глубь черепа. Затем захлопнул черепную крышку.
Роско зашевелился. Он был прислонен нами к земляной насыпи, а теперь он выпрямился, оторвавшись от опоры и стараясь встать на ноги. Он вертел головой из стороны в сторону, поочередно рассматривая каждого из нас. Его руки двигались очень осторожно, словно он проверял их.