Роковая точка «Бурбона»
Шрифт:
«Конечно, у Хрущева не было общего образования и чувства реальности. Он склонялся к стихийному принятию важных решений, и в волюнтаризме его упрекали не без оснований. Этот политик был не всегда удачлив при выборе советников.
Он был прочно укоренен в прошлом и столь же прочно встроен в систему, которая тормозила и в конце концов срывала реализацию многих его разумных идей. Но это был полнокровный политик, веривший в свои идеалы.
Он был убедителен не только на массовых митингах, но и входе доверительных переговоров с политиками другой стороны».
Но вернемся к герою нашего повествования.
Любознательный по натуре, Поляков не прочь был изучить местную этнографию, обычаи и традиции американцев, поэтому частенько бывал на празднествах, устраиваемых в честь каких-то исторических событий и личностей.
Однажды, это было 17 марта 1952 года, он оказался свидетелем ирландского национального праздника — Дня святого Патрика — покровителя Ирландии, принесшего в эту некогда языческую страну христианство.
Праздник по традиции продолжался несколько часов. Нужно отметить, что святой Патрик стал настолько популярен в США, где ирландское население весьма велико, что день смерти этого святого отмечается в общенародном масштабе. Если в день святого Валентина все краснеет, то в день святого Патрика все зеленеет: зеленые костюмы, головные уборы, изображение трилистника как символа Отца, Сына и Святого Духа. Самые большие празднования дней святого Патрика проходили да и сейчас проводятся в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии, Чикаго и Атланте, где проживает больше всего граждан ирландского происхождения.
Участники праздника святого Патрика после прохождения в колонах, как правило, идут в бары пить пиво за здравие святого. А с утра многие граждане Нью-Йорка посещают праздничную мессу в Соборе Святого Патрика, представляющую собой традиционную католическую службу.
Самый большой уличный парад проходил в Нью-Йорке. Россиянин стоял и по-детски радовался многокрасочности проплывающих мимо него людских колонн. Шел грандиозный парад, начавшийся с 44-й улицы. Он двигался на север города, в сторону 86-й улицы, чтобы влиться в Третью авеню. Празднично одетые люди все шли и шли — ряженые и улыбающиеся. Гремели сотни оркестров, приехавших со всех графств Ирландии и из всех штатов Америки…
Как выходец из Украины, которую считал своей малой родиной, Поляков постоянно навещал в третью неделю мая по субботам и воскресеньям Украинский национальный фестиваль, устраиваемый на Ист-7-й улице, между Второй и Третьей авеню. Это было грандиозное торжество с выступлением чтецов, певцов, акробатов и обилием цветов. Красочные национальные костюмы воскрешали в нем сцены давно минувших дней, когда он мог лицезреть нечто подобное на родине. Звучала живая украинская речь, транслировались стихи Тараса Шевченко, Леси Украинки, Ивана Франко и других представителей украинской культуры. Широкой рекой лилась мелодия «Ревэ та стогнэ Днипр широкый…..».
Эту народную песню он любил и даже нередко напевал. Вот и сейчас, стоя в толпе, его губы пытались подпевать хору украинцев. Он так увлекся пением, что на него стали обращать внимание местные жители.
«Ну я совсем очумел, — подумал Поляков. — Вот завели меня земляки. Надо быть посдержаннее».
По службе каждый год 4 июля Поляков присутствовал на местном празднике — Дне независимости Соединенных Штатов. Праздник напоминал о том, что 4 июля 1776 года была подписана Декларация независимости. В то время жители тринадцати британских колоний, которые располагались вдоль восточного побережья Соединенных Штатов, вели войну с английским королем и парламентом, поскольку считали, что те обращаются с ними несправедливо.
Война началась в 1775 году. В ходе военных действий колонисты поняли, что сражаются не просто за лучшее обращение, а за свободу от английского владычества. Это было четко сформулировано в Декларации независимости, которую подписали руководители колоний. Именно с тех пор в официальном документе колонии стали именоваться Соединенными Штатами Америки.
Особенно ему нравилось созерцать фейерверки на Ист-Ривере. Таких световых эффектов он больше нигде и никогда не видел. Огненные разноцветные брызги в вечернем небе, лучи лазерных установок, прожектора, музыка, карнавалы…
В одной из бесед с сослуживцем Поляков смело заметил:
«Ну почему наше государство навешало на себя столько функций — контролирует все и вся. Даже всякие там искусства вдохновляет и направляет. Здесь же культура существует без всякой поддержки, за счет того, что крупные бизнесмены — меценаты — поддерживают материально артистов, художников, режиссеров и прочее. За это государство просто освобождает спонсоров от налогов. Это обоюдно выгодно. У нас же эту функцию могли взять шефы — красные директора, и получилось бы то же самое».
Как уже говорилось, главной оперативной задачей, поставленной перед молодым майором кроме чисто чиновничьих функций в ООН, было агентурное обеспечение, т. е. прикрытие операций наших разведчиков, работавших в США с нелегальных позиций.
Поляков понимал, что «нелегал» в чужой стране не монах, не турист и не творческая личность, он тут преступник, обязанный лгать, изворачиваться, подстраиваться, не проговариваться и не доверять никому. Только так он может выжить и выполнить поставленные Центром задачи.
Прямо надо сказать, что эта работа была совсем не простой, но офицер успешно справлялся с ней. Никаких проколов в его поведении и оперативных действиях не отмечалось. Вел себя безукоризненно — военный опыт и еще не разрушенный предательством долг способствовали нормальной работе.
Местное начальство его иногда подхваливало на совещаниях. Он был доволен собой. Слова, как говорится, — самый сильный наркотик из всех, которые изобрело человечество. После таких «разборов» он выходил удовлетворенным и, зная себе цену, повторял про себя: