Роковая точка «Бурбона»
Шрифт:
«Значит, я умею и могу работать! Значит, есть и будут перспективы для служебного роста».
Америка ему все больше и больше нравилась своими мощью, динамизмом, смелостью при принятии решений. Он пришел к выводу, что Соединенные Штаты должны постоянно двигаться, чтобы не стоять на месте. США для него были демиургом — создателем мировых событий. На своей родине он видел обратную картину, связанную с застойными явлениями и чинопочитанием, пьянством и воровством. Он часто задумывался над вопросом, так в чем же наша сила? Одолели ведь и Карла Двенадцатого, и Наполеона Первого, и почти Вильгельма Второго с его планом Шлиффена, если бы не предательство, и бесноватого Адольфа Гитлера.
Ответы находил в трех вещах — русском трезубце: консолидации российского духа в периоды возникновения опасности для Родины, в великих просторах страны и бездорожья в период осенней распутицы и снежных зимних заносах с трескучими морозами…
Это незаметное оружие никогда не подводило россиян — враг выдыхался на его необозримых просторах, а потом погибал на страшных «дорогах».
Разведчику, работающему под «крышей», надо было быстро изучить огромный американский мегаполис с его разветвленной системой улиц, маршруты движения наземного автотранспорта и метро. Для этого требовались масса времени и соответствующая литература, а также конспирация, чтобы не раскрыться, особенно в периоды боевой работы, перед контрразведкой страны пребывания.
В первые месяцы нахождения в Нью-Йорке его прямо-таки шокировали некоторые местные обычаи в кафе и ресторанчиках, куда редко, но приходилось заходить с коллегами, в том числе и для изучения оперативной обстановки. Советские граждане отмечали там юбилеи, знакомства, приезды-отъезды и другие знаменательные в их жизни даты.
А откуда мог знать эти местные обычаи уроженец украинской периферии, недавний фронтовик, ставший за короткое время разведчиком и отправленный за границу, да еще в страну, называемую в различных служебных документах «вероятным противником», под личиной дипломата в ООН?
Конечно, он должен был знать некоторые нюансы жизни большого города — но ведь всего не вдолбишь на инструктажах и курсах при штаб-квартире ГРУ в Москве. Практика отличается от теории только тем, что первая быстрее помогает самостоятельно не только встать на ноги, но и идти на них. Такой подход важен в любой работе, но в разведке он важен вдвойне.
На помощь пришла коллега — «секретарша» советской миссии в ООН, бывшая выпускница одного из столичных педагогических институтов. Это была женщина средних лет. На ней идеально сидело синее шелковое в белый горошек платье. Оно было украшено большим в голубых кружевных узорах воротником. Ее красивые темные волосы, разделенные на прямой пробор, покоились собранными в модный в те времена пучок на затылке, что придавало ей дополнительный оттенок спокойствия и деловитости.
Она получила задание от своего начальника немного адаптировать новоприбывшего в среду сытого и незнакомого ему Нью-Йорка.
Лариса Павловна, так звали эту симпатичную женщину, вот уже второй час обрисовывала обычаи и привычки жителей Нью-Йорка:
«…В ресторанчике или кафе лучше всего по телефону заказать столик. Не следует бросаться занимать места за свободным столиком, даже если ресторан совершенно пуст. Надо задержаться у таблички Wait to be Seated — «Подождите» и выждать, пока официант не подойдет к вам и не проведет к столику.
Плата за обслуживание не входит, как правило, в стоимость обеда или ужина, а официанты не имеют твердой ставки. При хорошем обслуживании чаевые в размере пятнадцати процентов от суммы счета считаются нормой. Это и есть заработок официанта, только получает он его непосредственно от клиента.
Не принято округлять общую сумму. Нужно сначала оплатить счет, а затем оставить на столе чаевые. В ресторанах и кафе, не имеющих лицензии на торговлю алкогольными напитками, можно принести с собой бутылку, допустим, вина, предварительно предупредив официанта. Если вы не притронулись к какому-либо блюду или его не доели, вам обязательно запакуют остатки в аккуратную пластмассовую коробку — тут так принято.
В китайских ресторанах Чайна-тауна заказывать заранее столик не практикуется.
Носильщику принято платить доллар за каждое место багажа, а швейцару — за то, что он остановил для вас такси. Горничной надо оставить чаевые из расчета 2 доллара в сутки.
Такси вызывать по телефону нельзя — не практикуется. Надо просто поднять руку. При расчете выдается квитанция согласно показаниям счетчика. Обычные чаевые — от десяти до пятнадцати процентов от суммы, указанной в квитанции.
Опасны джипси-такси, у них нет ни лицензии, ни счетчика, ни страховки… Можно нарваться на неприятности — угодить к бандитам…»
Таких уроков Лариса Павловна провела с Поляковым несколько, пока он не усвоил то, что преподавала его учительница-наставница. Он ей был благодарен и часто повторял фразу одного мудреца: учитель — это человек, который выращивает две мысли там, где раньше росла одна.
Лариса Павловна в свою очередь бросала ему своеобразный ответ: «Жалок тот ученик, который не превосходит своего учителя. Я думаю, со временем у вас получится познать Америку лучше меня».
После такого комплимента он выпрямлялся и ходил гоголем.
Первые два года он часто, когда появлялась «свободная минута», ходил по прямым, как струны, улицам Нью-Йорка, изучая город для «потребности души и службы». В одну из таких приятных прогулок — ему они нравились — Поляков заметил за собой приклеившийся «хвост» — двух молодцеватых парней-филеров, по внешности и поведению они, по его мнению, были явно из спецслужбы — теория, вплавленная в опыт, вместе подсказали ему — осторожно!
«Секут янки, явно секут, ну-ну, топайте, топайте, я сегодня свободен — без каблуков вас оставлю, до ягодиц сотрете ноги, — издевался советский офицер над демонстративно приставленными двумя чернокожими истуканами. — А что будет, если у меня появится необходимость боевой ходьбы? Попробую оторваться!» И оторвался, используя весь арсенал знаний, данных ему в инструктажах и на практических занятиях в Москве.
Войдя под арку большого дома и выйдя через другую, он оказался вне поля наблюдения «хвоста». Остановившись на небольшой возвышенности среди кустарников, он созерцал комическую сцену. Два «топальщика» из наружной разведки, чуть ли не сбивая друг друга с ног, искали того, кого потеряли, активно вертя черноволосыми головами, крепко впрессованными в мощные, казалось, неповорачивающиеся шеи с шарпеевскими складками на них. Головы несчастных крутились, как волчки, — искали и не находили своего объекта.