Роковая точка «Бурбона»
Шрифт:
«Оттянет вас начальство за меня, ох, и оттянет», — со злорадностью он «пожалел» нерасторопных «следопытов». — Но кто они: из ФБР или ЦРУ? Какая разница!»
Об этом подозрительном случае Поляков почему-то не доложил непосредственному по основной службе начальнику, хотя понимал, что его «пасут» жестко, прессуют почти «внаглую», демонстративно сопровождая по маршрутам движения в городе. И о таких вещах он просто должен был, нет, обязан был поставить в известность оперативное руководство.
По всей видимости, смалодушничал, побоялся, как говорится, «наводить тень на плетень». Это была жалость к самому себе — самый презренный вид малодушия. Быстро надутый «опыт», а вернее его отсутствие, сковал его правильный ход взаимоотношений с начальством, вылившийся в дальнейшем в непредсказуемые и тяжелые последствия.
Истина отличается от реальности. Реальность зависит от того, кто ее воспринимает, в то время как истина — это какова реальность на самом деле. Реальность воспринимается, истина распознается. Поляков же все перепутал, считая, что истину он быстро воспринимает, а реальность легко распознает. А отсюда разведчик сделал ошибочный вывод, что можно безболезненно лгать начальству, а в конечном итоге — с пользой для себя. Но ложь перед собой, — как говорил Леонид Андреев, — это наиболее распространенная и самая низкая форма порабощения человека жизнью. Особенно опасно привыкание к ней в разведке, где верхоглядство дорого стоит, иногда самой головы.
Во второй и третий выходы в город повторилось то же самое. Его брали под наблюдение знакомые уже парни при выходе из офиса и вели по «уличным клеткам» Нью-Йорка. Он улыбался янки, так как был спокоен: вышел в город по бытовым делам, а поэтому ни за свою судьбу, ни за судьбу подопечного соплеменника-коллеги он может не беспокоиться. Он вольная птица — идет изучать понравившийся товар в магазинах и сам город. Его поражали качество и ассортимент инструментов, фотоаппаратуры, рыболовных снастей и, конечно же, охотничьего оружия.
Оба последних случая теперь он не утаил, а со всеми мельчайшими подробностями доложил руководству.
— Что скажу, ничего хорошего в этом нет, но, думаю, янки выполняют требования некоего общего плана. Походят за тобой и отстанут, переключившись на другого сотрудника. У них такая «музыка» практикуется, хотя надо быть осторожным при проведении боевых операций. Они знают хорошо свое дело и теперь знают тебя, — заметил коллега-руководитель.
Однако сопровождение советского офицера — ооновского сотрудника наружным наблюдением не прекратилось ни в 1952, ни в 1953 годах. Только теперь он фиксировал несколько видоизмененные движения и действия оперативного «хвоста». Работали сотрудники наружной разведки с дальних дистанций, действовали более конспиративно, чем первые, и явно профессионально.
В их состав, в отличие от прежних бригад наружного наблюдения, входили исключительно «белые» — сотрудники с европейской внешностью, ничем особенным не выделяющиеся. Ходили грамотно и настойчиво, беря его мощно словно в невидимые клещи. Он чувствовал на себе их сверлящие взгляды, даже не оглядываясь…
В кабинете шефа советского отдела ФБР сидел вальяжно развалившийся в кресле его хозяин. Попыхивая толстенной кубинской сигарой, исторгавшей изо рта клубы едкого сизого дыма, он слушал доклад руководителя службы наружного наблюдения, который отчитывался перед начальником о проделанной работе его подчиненными за месяц.
Доклад был построен на результатах внешнего наблюдения за поведением и действиями советских представителей, работавших в посольстве СССР и ООН. Надо отметить, что в то время маккартистской «охоты на ведьм» и такой же борьбы с «красной чумой» активно брались под наружное наблюдение почти все советские граждане. Особенно плотная слежка проходила за сотрудниками советских учреждений, подозреваемыми в принадлежности к специальным службам — КГБ и ГРУ — представителями политической и военной разведок СССР.
Докладывавший подчиненный перечислял фамилии, должности советских «оперативных объектов» и их подозрительные моменты в поведении, последние маршруты движения по городу, встречи и беседы с установленными и «потерянными» соотечественниками и прочее. Дальше он конкретизировал содержание наблюдения:
— Недавно прибывший в Нью-Йорк советский представитель на должность сотрудника советской миссии при Военно-штабном комитете ООН некий Поляков Дмитрий Федорович — весьма загадочная личность. Его часто видят праздно шатающимся в городе, чувствуется, что он профессионально изучает городские объекты. Субъект любит посещать магазины со слесарно-столярными инструментами, радиоаппаратурой, охотничьим и рыболовным снаряжением. Нередко простаивает у прилавков с ювелирными изделиями…
— Видно, эти предметы его интересуют, и только, — вставил шеф. — Да, не балуют сегодня советских граждан магазины широким ассортиментом товаров, даже в Москве. Конечно, Советы пережили такую войну, но негусто было в магазинах и перед войной. Я бывал в советской столице в 1940 году. Всю картину видел. Да, нескоро им оправиться. К тому же много денег Кремлем тратится на помощь собратьям по социалистическому лагерю — африканцам и на исследования в области ядерного оружия и его производство. Они в этой области нас догоняют, но не перегонят Америку. ха-ха-ха, — заржал хозяин кабинета, обнажив кривые желтые зубы, свидетельствующие о курильщике с большим стажем. — Мы сверхдержава есть и ею будем, если не вечно, то еще очень долго. Хотя надо признать правоту русских по Бисмарку — русские долго запрягают, но быстро едут. Нам надо помешать их быстрой езде. Нагнать страху показом реальности наших достижений. Бесспорно, страх — это иллюзия, но природа этой иллюзии такова, что чем больше мы в нее верим, тем сильнее она становится. В работе по Полякову надо сделать так, чтобы он эту иллюзию чувствовал постоянно.
— Да, сэр, вы правы. Видно, россияне голодные на красоту, которую исковеркали минувшая война и их дурацкая распределительно-плановая система. Мы их направили по «правильному» пути — гонке вооружений. Поэтому не до игрушек сегодня краснопузым. не до жиру, быть бы живу, как говорит их пословица, — заискивающе прощебетал докладчик, не отрывая глаз от начальника, которому в целом явно понравилась реакция подчиненного, но все-таки он его несколько подправил.
— Не стоит так категорично говорить о системе распределения в СССР. Я думаю, для такой огромной страны, вышедшей из страшнейшей сечи, она наиболее адекватна времени.
Продолжайте о Полякове, — перебил подобострастные разглагольствования подчиненного хозяин кабинета.
— Да, сэр! Итак, исходя из анализа сводок демонстративного наблюдения за Поляковым, можно сделать вывод, что он не случайно «гуляет» по улицам нашего города. Чувствуется, что объект слежки осведомлен о нашей работе, а я бы сказал, очень хорошо знает приемы и методы подразделений внешней разведки — наружного наблюдения. Он лихо уходил из-под опеки моих парней уже несколько раз. Явно — не простую птичку прислала к нам Москва.