Роковое число
Шрифт:
– Более чем приемлемо, - усмехнулась Катя. – Расставаться с тобой я не хочу.
– А раз так, - вздохнула Соня. – То выбора у нас нет.
– Но это же наше решение, - возразила ей Катя. – Примет ли его Олег?
– Не знаю, - растерянно проговорила Соня. – И не отшатнет ли его от нас наше жуткое прошлое? Но вдруг… Эх, как же все странно и сложно. И все-таки нам самим нельзя опускаться до вымаливания прощения. А раз так…
– Да права ты, права, - быстрой скороговоркой перебила подругу Катя. – Только скажи честно: неужели тебе не страшно, не противно быть выпоротой?
– И страшно, и противно, - проговорила Соня. – Но все идет к повторению случая с Оксаной. И защитить нас некому, втроем мы здесь. А потому…
– А потому, - горько улыбнулась Катя. – Надо настраивать себя на порку. Считай, что убедила. Ладно, я на пару минут отлучусь.
– Смотри, не потеряйся.
– Да я недалеко отойду. Покричу, если что…
…Вернувшись назад с примусом, Олег узнал, что потерялась Катя: отошла по нужде и пропала, не откликается. Через пятнадцать минут он нашел-таки перепуганную женщину, благо та сошла на край снежника и оставила следы.
– Я стала кричать, а никто не откликается, - оправдывалась Катя, всхлипывая.
– Хорошо, что все обошлось, - проговорил Олег.
– Вы бы хоть друг дружку не стеснялись. И поймите, наконец: ваша стыдливость до добра не доведет. Сказала: не смотрите в мою сторону – можешь не сомневаться, никто смотреть не будет. Горы не прощают безалаберности и самонадеянности.
По каменной осыпи Олег также проводил женщин по очереди: на этот раз первой Соню, а второй Катю. И вновь не обошлось без происшествий: Соня уронила палку и бросилась, было, за ней вниз. Хорошо Олег увидел и остановил женщину окликом. Катя же, решив пройти, как ей казалось, более легким путем, оступилась и чуть не сорвалась.
К шести часам, когда поднялись на отрог, видимость стала еще хуже. И, как на зло, ни одной подходящей для ночлега площадки, сплошной курумник. Олег то и дело сверялся с компасом, моля всех святых, чтобы здесь не было магнитной аномалии, и шел, стараясь не терять высоту, но и не забирать слишком вверх. Он вел свою маленькую группу осторожно, пристально вглядываясь в густую пелену облака. Приметив же, наконец, небольшое зеленое пятно среди голых камней, с облегчением вздохнул. Все, останавливаемся, ночлег.
Ночью хлынул пришедший с юга ливень, бушевала гроза, порывистый ветер рвал палатку, гнул дуги. К утру ненастье стихло, небо разъяснилось. Когда же они вышли из палатки, горы впервые предстали перед ними во всей красе. Женщины, первые выбравшиеся из палатки, разом ахнули и застыли в изумлении.
– Ты только посмотри, Соня!
– воскликнула Катя. – Темно-синяя туча, а ниже ослепительно белые снега. Такое и вообразить невозможно.
Олег глянул на северную часть массива – и обомлел: мощные снеговые поля лежали на склонах. Не было еще пика половодья, он только начинается, стремительно и грозно.
– Катя, а здесь красота какая! – тихо сказала Соня. – Вспышки зарниц, черные тучи и потоки дождя…
Олег обернулся назад – и похолодел: южный фронт, легко оттеснив своего северного собрата над отрогами, схлестнулся с ним у узла хребтов. Отсюда было видно, какое ненастье разыгралось вокруг вершин. И что самое страшное: по склонам в долины устремились могучие потоки. Назад им пути нет, не перейти им ручьи, обернувшиеся враз бушующими реками. Вот он, тот самый катастрофический вариант половодья, о котором говорил Кузьма как о событии крайне редком. Повезло же им. Теперь пока не стает снег на склонах, вода не пойдет на убыль. Разве что внезапно похолодает до устойчивого минуса. Но уповать на такое чудо нельзя: лето на носу, а не осень. Назад пути нет, и вниз пути нет, не обогнать им мчащиеся в Ивовую потоки. Обойти, как он замыслил, западную, невысокую, часть горного массива невозможно. Конечно, восточная часть этого массива им проработана куда детальнее, чем западная. Но проработана для Команды. Что же делать? Вперед идти опасно. Наверх? Но именно там, возле узла хребтов, что южнее вершины 1243 метров, схлестнулись фронты. Хорошо, что не пошли в верховья ручья Вертлявый: оказались бы сейчас почти в самом эпицентре стихии. А он, надо признаться, уже жалел, что изначально не избрал этот вариант. Можно, правда, никуда не идти, расположиться на этом отроге и ждать, когда вода пойдет на убыль. Только вот вопрос: сколько ждать? А как быть, если пойдут дожди? Продовольствие и топливо взяты в обрез, топлива даже меньше, чем в обрез: рассчитывал, что без проблем выйдут на восточные отроги, где дров много. И еще одно существенное возражение против отсидки: а вдруг девчатам кровь из носу надо вернуться в срок? Да и с билетами может выйти ой какая накладка. Можно, конечно, прямо спросить девчат. Но в такой ситуации они могут и уклониться от ответа. Черт, ну и влипли же в переплет. Какая досада, что столько времени потеряли впустую. Эх, стояли бы сейчас над ручьем Туманный… Красота, никаких проблем: этот ручей вытекает из озера, поэтому и в половодье, даже в такое, переправа через него вполне спокойная и надежная. А за этим ручьем – несложный подъем на водоразделы. Переправились – и пошли себе не торопясь. Но они-то стоят не над Туманным, а над Заячьим. А до вожделенного Туманного целых три переправы. При таком развитии половодья и со своей Командой он не рискнул бы предпринять такое. А потому… А потому, Олег, ты должен тщательно просчитать все варианты и выбрать один, оптимальный. Возможности что-то переиграть у тебя уже не будет…
– Девчата, - сказал Олег, стараясь не выдать голосом своей тревоги. – Сегодня нам во чтобы то ни стало надо перейти через Заячий ручей и подняться на противоположный склон. Прошу вас быть предельно собранными и дисциплинированными. Особенно на переправе. Она будет сложной. Очень сложной. А потому - никакой самодеятельности. Точно выполнять все мои приказы. Поняли?
– Поняли, - дружно откликнулись Соня и Катя.
– Тогда завтракаем, быстро собираемся – и в путь, - заставил себя улыбнуться Олег.
За завтраком Олег был молчалив. «Теоретически у нас целых пять вариантов, - размышлял он, механически поедая кашу. – Если скальный участок можно еще обойти по руслу Заячьего ручья, то так выйдем к его истокам, а затем по осыпному склону подняться на седловину. В этом случае на вершины лезть не придется. Но Кузьма говорил мне, что в сильные половодья эти осыпи подмывает вода, и он не знает, в каком они сейчас состоянии. Если по осыпям пройти нельзя, то это ловушка: назад мы точно не выберемся. Да и заминка при прохождении опасного участка по руслу ручья чревата серьезными последствиями. Сколько там метров теснины? По карте – около четырехсот. По данным Кузьмы – почти полкилометра. И любая ошибка непоправима. Да еще возможен резкий подъем воды. Не годится.
Второй вариант – сразу переправится через Заячий ручей, подняться на отрог и идти через безымянный перевал с выходом на осыпи в верховьях ручья. По осыпям мы выйдем на ту же седловину. Этот вариант сложнее, но надежнее: если даже осыпи непроходимы, мы можем пройти через вершину 1208 метров. Конечно, хотелось бы обойтись без такого восхождения, я и по первоначальному маршруту планировал его для радиалки, пусть и более сложным вариантом, но если прижмет, то все-таки это выход. Кстати, не исключено, что саму вершину можно обойти по предвершинной площадке. Я не просматривал этот участок детально, но возможно, там есть проход к фирновому снежнику.
Третий вариант – переправиться не только через Заячий ручей, но и через следующий, Коварный, и идти на перевал того же имени. Н-да, сами названия куда как красноречивы. И две переправы при постоянно прибывающей воде. Но все же оценим его объективно: подъем на перевал от ручья Коварного сложнее восхождения на вершину 1208 метров – это категория «один А», но в эту пору еще и со звездой. Данные Кузьмы точны, можно не сомневаться. А если подняться на перевал мы не сможем, то ловушка: вода успеет запереть нас в ущелье. И еще: в цирке, откуда берет начало этот ручей, достаточно большая вероятность схода снежно-водно-грязевых потоков. Не годится.