Роковое наследство
Шрифт:
Полковник замолчал и показал пальцем на портрет маркиза Кориолана.
– Это брат Франчески, – вздохнул старик. – Я тоже очень любил его. Теперь он мертв.
– Убейте меня, – простонал Винсент. – Убейте меня скорее! Эти веревки причиняют мне адскую боль. Я больше не выдержу!
Его тело скорчилось в судороге.
– Бедняга! – сочувственно пробормотал старик. – Мне знакомы эти ощущения. Когда мне жмут туфли, я просто не знаю, куда деваться. У тебя есть мозоли? Не хочешь, не отвечай, я спросил просто так. А этот Ренье, наверное, симпатичный парень, не так ли? Когда я думаю, что приключение в Сартене может навлечь на мальчика беду, мне становится его жалко. Кроме тебя, старина, есть еще немало мотыльков, которым не терпится сгореть в пламени свечи. Все эти люди тебе знакомы: в первую очередь, это мои приятели и приятельницы так называемые «Охотники за Сокровищами». Пусть себе охотятся на здоровье! Они не получат ни су из моих денег. И в конце концов – по очереди или все вместе – попадут в ловушку, в которую я их заманю! А что станет с твоей дочерью Ирен? Видишь, я обо всех помню!
Архитектор прохрипел что-то невнятное.
– Ладно уж, молчи, – махнул рукой полковник. – Когда я подобрал тебя, ты был простым каменщиком. Я сделал из тебя человека. От тебя ничего не требовалось: живи спокойно – и тебя никто не тронет. А ты вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, принялся усердно совать голову в петлю и занимался этим целых шесть лет. Как это глупо! Я рассчитывал, что ты меня позабавишь... Помнишь наши ночные путешествия? «Что везете?» Это было смешно... Однако беседа с тобой меня вовсе не развлекает. По-моему, мне хочется спать. Сейчас я покажу тебе то, что ты так мечтал увидеть, а потом мы отправимся спать: я – в свою постель, а ты...
Старик не закончил. Его губы искривились в зловещей улыбке.
Он поднялся с кресла и шагнул к алькову.
Затем полковник взялся одной рукой за колонну. Казалось, он собирается сдвинуть с места огромную кровать. В это трудно было поверить: господин Боццо был настолько стар и Немощен, что едва ходил. Однако в следующую секунду кровать выехала на середину комнаты, словно вагон, катящийся по рельсам.
Полковник искоса взглянул на Винсента, чтобы увидеть, какое впечатление произвел на пленника этот трюк.
Но глаза архитектора был закрыты. Похоже, он потерял сознание.
– Неужели я опоздал? – с недовольным видом пробурчал полковник. – Наверное, эти болваны перестарались: слишком сильно затянули веревки. Эй, цыпленочек, с нами все в порядке? Открой глазки и полюбуйся на мои игрушки!
Господин Боццо наклонился к тому месту, где только что стояла ножка кровати, и приподнял паркетину. Что скрывалось под ней, было непонятно. Очевидно, там находился замок, потому что полковник засунул туда ключ и повернул его. Затем старик аккуратно положил паркетину на место и выпрямился.
Шагнув в глубину алькова, полковник протянул руку к стене и на что-то нажал. В следующий миг в стене открылся проем. Это был вход в тайник, так подробно описанный нами в первых главах этой книги.
Тайник освещала золотая лампа, висевшая на потолке. Она была украшена драгоценными камнями.
Эта лампа была точно такой же, как те, что денно и нощно горят перед иконами Богоматери в итальянских храмах.
Здесь тоже было святилище, и огонь, мерцавший в лампе, тоже был священным, однако это была совсем другая религия.
Тут поклонялись демону золота.
Яркий свет, лившийся из крохотной комнатки, заставил архитектора прийти в себя и приоткрыть глаза. В ту же секунду из груди пленника вырвался стон изумления. Тело Винсента конвульсивно дернулось, словно он пытался броситься вперед. Как зачарованный, Карпантье созерцал содержимое тайника.
Наблюдавший за Винсентом полковник удовлетворенно улыбнулся.
– Надо же, как действует презренный металл! – воскликнул он. – Кажется, тебе стало лучше, старина!
Архитектор не ответил. В этот момент для него не существовало ничего, кроме сокровищ.
– Я рад за тебя, – продолжал старик. – Ты оживаешь прямо на глазах! Золото – прекрасный целитель! Ну как, нравится? Правда, здесь все неплохо размещено? Конечно, в этом есть и твоя заслуга, ведь это ты выдолбил такой милый тайничок, но его заполнение – это уж моих рук дело. Без ложной скромности могу сказать, что получился настоящий шедевр. Я учел каждый сантиметр пространства! Взгляни на потолок. Как он блестит, а?
Винсент и так уже давно туда смотрел. На самом деле лампа была не очень яркой, но каждый луч лившегося из нее света многократно усиливался бриллиантовыми кулонами, ожерельями и другими украшениями, висевшими на потолке.
Сколько здесь было рубинов, изумрудов и сапфиров! У архитектора закружилась голова. Сперва он пытался прикинуть, какова примерная цена всего этого великолепия, но скоро оставил это бесполезное занятие.
Полковник был прав. Созерцание сокровищ подействовало на Винсента как обезболивающее лекарство. Он забыл о тех муках, которые несколько минут назад сводили его с ума. Архитектор находился в каком-то блаженном упоении.
Что касается полковника, то он сначала спокойно любовался своими богатствами. Однако через некоторое время его охватило лихорадочное возбуждение, которое он всегда испытывал при виде сокровищ. Старику хотелось еще немножко позубоскалить, но у него уже ничего не получалось.
– А сколько я продал всяких драгоценных безделушек? Много, очень много, – бормотал господин, Боццо. Его голос дрожал от волнения. – Что поделаешь, сейчас такое время, что капиталы должны работать, иначе нельзя. У меня было навалом разных браслетов, медальонов, фероньерок, кадильниц, дароносиц...
Да что там говорить! – вскричал старик. – За одну чашу, некогда принадлежавшую какому-то Борджиа, я получил двадцать тысяч экю... А за митру кардинала-архиепископа де Грана, примаса Венгрии, – десять тысяч дукатов! Представляешь? Всего за две вещи – тридцать тысяч ливров! Ты можешь вообразить себе такую кучу денег? Ручаюсь, ты забыл о своих веревках!
Да, ты не ослышался, – трепеща от возбуждения, продолжал полковник. – Митра и чаша – это тридцать тысяч франков. А у меня таких вещей сотни! Черные Мантии всегда были добрыми христианами, но это не мешало им грабить храмы. Видишь, я ничего от тебя не скрываю. Мало кто может похвастаться тем, что слышал мои откровения. А с тобой – какой смысл играть в прятки? Все равно ты уже почти покойник. Впрочем, ты и так понимал, откуда взялось это богатство. Хотя тебе известна лишь малая толика того, что знаю я. Я мог бы рассказать тебе много интересного... Однажды я ужинал в сокровищнице сиенского собора; А ночь, которую я провел в Ватикане!