Роковой бриллиант дома Романовых (Курьер царицы)
Шрифт:
– Следите зорко, товарищи! - заревел он. - Глядите в оба, товарищи!
Но уже было поздно. Генерал, рыча как разъяренный лев, охваченный диким опьянением, казалось, озверел от вида собственной крови. Последнего из тех, кто попался ему на пути, он сшиб с ног, ударив револьверной ручкой по голове. Теперь он бежал, спасая свою жизнь. Его преследовали со всех сторон.
– Помоги мне, Господи, помоги мне! - молился Непомнящий. Он бежал, споткнулся о ножны шашки, путавшиеся под ногами, упал, снова поднялся и побежал дальше. - Помоги мне, Боже! Неужели в тот момент, когда я попал в рай земной, мне суждено быть брошенным на съедение этим проклятым большевикам?
Его молитва, казалось, была напрасной: враги настигали его.
Уверенные в успехе, большевики не стреляли, желая взять генерала живьем. Он им нужен был, как заложник.
У Непомнящего захватило дыхание. Вдруг он увидел свой автомобиль. Рядом с шофером развевается красный флажок. Но теперь ему все равно! Он бросается в автомобиль, высоко подняв револьвер, в котором не осталось больше ни одного патрона. Он думает, глядя на шофера: знакома ли мне эта физиономия, или нет? Но думать некогда, он вскакивает. Большевики кричат... стреляют. Машина летит на всех парах... Круто, с риском разбиться сворачивает в ближайшую улицу... и мчится вперед с развевающимся красным флагом...
Генерал, почти бездыханный, упал на дно кузова. С улицы его совершенно не видно. Восставшие части, встречая по дороге автомобиль с красным флагом, пропускают его. Наконец мерседес останавливается у подъезда особняка Сулковских.
Швейцар и шофер Иван, преданно и подобострастно глядя на генерала, помогают ему выйти. Опираясь на обоих и тяжело пошатываясь, он поднимается вверх по лестнице.
– Ее сиятельство уже изволили прибыть, - докладывает швейцар с лысой головой и солдатскими глазами. - Иван съездил за ее сиятельством.
Наверху на лестнице стоит княгиня Ольга, серьезно и молчаливо разглядывая окровавленного князя.
– Как это случилось? - спрашивает Непомнящий. - Как попал на автомобиль красный флаг?
Иван отвечает:
– Швейцар сказал, что ваше сиятельство изволили приказать поехать за ним... с красным флагом.
Непомнящий смотрит на швейцара. Тот стоит неподвижно в почтительной позе.
– Ваше сиятельство изволили приказать, - отвечает тот, - ваше сиятельство могли вернуться домой только под защитой красного флага.
"Это шутка, - думает Непомнящий, - но превосходная шутка".
Но теперь, немного пошатываясь, он стоит перед княгиней. Опираясь на шашку, он приветствует ее.
– Все потеряно, кроме чести! - говорит он.
"Странно, - думает княгиня, чувствуя, как ее щеки краснеют: Странно... Разве опасность могла так сильно изменить его? Во время войны он всегда оставался в тылу".
– Пойдемте, Владимир! - говорит она по-французски. - Вы должны принять ванну.
– Гм... Принять ванну, - колеблясь отвечает Непомнящий, думая при этом о своем белье.
Шофер и швейцар остались внизу. Он опирается на княгиню, которая белым платочком, пахнущим абрикосами, утирает кровь с лица.
– Значит, дело становится серьезным?
– Да. Я это уже раньше знал. Завтра Петроград будет красным.
– А тогда?
– Тогда, тогда черт возьмет нас, прекраснейшая из всех женщин в мире. Нет больше "тогда". Есть только "прежде".
Она освобождается из его рук.
– Как вы выражаетесь, Владимир! Вы думаете, что мы должны бежать?
– Да, я так думаю. Надо захватить бриллианты и деньги, голубка.
– Вы, должно быть, снова пьяны! - Но она поглядела на него, покачала головой и снова дала ему опереться на себя.
– От вас пахнет кровью.
Он смеется.
– Вы охотно вдыхаете этот запах, Ольга? Это очаровательный запах. Он делает людей влюбленными!
Она отворяет дверь. Он видит чистую прозрачную воду и белые мощеные плиты лестницы, поднимающейся в ванную комнату.
– Можете совершенно спокойно принять ванну, Владимир! Я отказываюсь бежать.
* * *
Керенский незадолго до этого вернулся с фронта. Смертельно усталый, сидит он в царской спальне. На кровати Александра III. Он одет в блестящую, кокетливую форму. Его шапка валяется на полу. Он курит. Вокруг него десятки окурков. Положение изменилось с тех пор, как он вошел победителем во дворец в Царском Селе.
– Вы должны считать себя моим пленником, - вспоминает он свои слова, сказанные тогда императору Николаю II. Не пойман ли он сам теперь? Он вскакивает. С площади доносятся шаги. Это маршируют батальоны верных ему войск.
Батальоны? Нет, только маленькие колонны. И каждые пять минут в комнату влетает какой-нибудь офицер, бледный, с искаженным лицом и фуражкой на голове. И каждый раз какое-нибудь роковое известие.
– Генерал Краснов докладывает, что он не может попасть в город. Повсюду дорога преграждена баррикадами. Его силы слишком слабы для штурма. Но его войска вполне надежны.
– Телефонное сообщение прервано. Большевики заняли телефонную станцию.
Черт и дьявол! Неужели же все его мечты рассеялись, как дым?
Значит он не Наполеон? Неужели он только опереточный герой, которого железные пальцы истории устраняют с арены?
На смерть?
Смерть? Смерть? К чему же было все? Из-за чего он боролся в Государственной Думе? Ради чего он боролся, все время имея перед собой перспективу ссылки в Сибирь? Днем и ночью подвергаться опасности за революционную пропаганду в армии и флоте, быть арестованным и осужденным, несмотря на свою депутатскую неприкосновенность? К чему он был министром юстиции?
"Разве я не отменил смертную казнь? Чего люди хотят от меня? Разве я не отменил даже военно-полевые суды на фронте? Чего они еще хотят? Почему они больше не желают воевать с этими проклятыми немцами? Разве мой язык отказывается служить? Разве моя речь не обладает прежней силой?
Нет! Они больше не хотят воевать! Я только что был на фронте. Они бунтуют. Они отравлены большевицкой пропагандой...
Ленин! Я вижу его, я ясно вижу его перед собой... Вот... на том перекрестке стоит он... в сером пиджаке... с раскосыми глазами... сын калмычки... Вот он стоит... И все слушают... тысячи... миллионы... Здесь, в Петрограде, над которым проносится буря... Даже само небо выплевывает кровь... Скоро его будут слушать миллионы, затаив дыхание... Что говорит этот антихрист? Этот человек в сером пиджаке? Берите то, что ваше! Богатство есть кража! Кража, совершенная у вас, у бедных! Погоны - символ угнетения! Долой их! Бросьте ваших угнетателей в Неву! Нелепейшие фразы, уголовная логика! "Грабь награбленное!" Но это-то и необходимо толпе... Уголовная логика взрывает их преступные наклонности, как искра пороховой погреб, и все они возле Ленина".