Роковой мужчина
Шрифт:
– Урсула, прекрати.
– Делай, что я сказала. – Она направила пистолет на Барбару.
Теперь Барбара по-настоящему испугалась. Урсула подошла к нам обоим.
– Чего вы хотите? – Барбара оглянулась на меня. – Что происходит? Хоть ты – понимаешь? – упрекнула она меня.
– Ложитесь в кровать вдвоем.
Барбара стянула ночную рубашку через голову. Она дрожала. Две женщины глядели друг на друга. Барбара – со страхом и растерянно, Урсула – ненавидяще, преисполненная решимости.
– Обнимите друг друга.
Мы исполнили приказание. Кожа Барбары была холодной
– Урсула, убери свой чертов пистолет.
– Теперь занимайтесь друг с другом любовью.
Я посмотрел на Урсулу. Я знал, чего она хочет: убить нас после.
Барбара старалась не разрыдаться. Она обняла меня, стала целовать. Я поцеловал ее в ответ. Я хотел утешить ее. Внезапно в ней проснулась страсть, словно она все поняла. Может, она хотела умереть в моих объятиях?
Урсула стояла в ногах кровати, держа пистолет в руке. Она смотрела на меня.
– Сделай, чтобы у него встал.
Барбара взяла меня в рот. Моя левая рука поглаживала ее шею, правая переходила с одной груди на другую, сжимая их по очереди. Внизу у меня напряглось. Избежать этого было невозможно. Барбара вела меня к смерти.
Я смутно воспринимал запах духов Урсулы. Лимонный аромат начал заполнять комнату. Барбара потянула меня, чтобы я лег на нее, целуя и покусывая мою кожу зубами. Урсула оказалась вне поле моего зрения. Мое тело дрожало. Я начал поддаваться усилиям Барбары.
У меня родилась фантазия, что Урсула за нашей спиной снимает с себя одежду, выскользает из платья, сбрасывает туфли, влезает в кровать на четвереньках. Она присоединилась к нам. Пистолет был… не знаю, забыт, наверно. Она сама стала орудием моей смерти.
В моей голове мы трое сплелись вместе, агрессивные и покорные, как один зверь, спаривающийся сам с собой, с тремя мокрыми и открытыми ртами, с сырами волосами, скользкими на ощупь, неясный, амфибиеобразный, андрогенный, находящийся внутри самого себя, готовый воспроизвести себя. Мгновение взрывающегося бессмертия.
Барбара кричала, я стонал и вопил – «Нет! Не надо!» Но прекратить это было невозможно. Пистолет в моем воображении выстрелил. В меня вонзился жидкий огонь, пробив дыру в животе. Через расширяющееся отверстие пронесся огненный ураган. Я задыхался от едкого дыма, внутри меня все горело, как сухие листья в бензине, началась цепная реакция. Я мог разглядеть пылающую адскую топку, сияющую красным светом сквозь мою кожу. Я горел и умирал…
Наконец, ко мне вернулось сознание. Барбара обнимала меня. Она плакала. Я отстранился от нее и оглядел номер. Урсулы не было.
– Нужно позвонить в полицию, – Барбара дрожала от чувственности и страха.
– Нет.
– Почему нет?
– Только не в полицию. Я сам обо всем позабочусь.
– Каким образом? Эта женщина сумасшедшая! Она буйно помешанная!
– Да, это так.
Я держал Барбару в своих объятиях. Она была истощена и напугана. Я покачивал ее, пока к ней не пришел сон.
Пока Барбара спала, я пытался решить, что делать дальше. В следующие два часа наступали мгновения, когда я видел Урсулу. Она снова была с
Урсула исчезла, когда я пытался подумать, преодолевая головную боль. Я буквально стискивал зубы от напряжения. Наконец, голова прояснилась. Нужно написать ей письмо. Не те анонимные записки, которые с самого начала опьяняли меня своими инсинуациями, а письмо с инструкциями. Нужно покончить с этим раз и навсегда. Покончить с угрозами. Разделаться с кошмарами.
Оглядывая номер отеля, когда в окна просочился рассвет, я вспомнил самое начало, когда я лежал с Барбарой в отеле «Сьерра» в Артезии. Возвращайся туда, в тот отель. Именно этого захотела бы Урсула. Конечно. Встань лицом к демонам там, где они были рождены. Разве она сама не пыталась отвезти меня туда? Я вспомнил сцену в аэропорту. Именно из-за этого мы поссорились. Именно этого она хотела. Увези ее назад в Нью-Мексико и все устрой. Сегодня. Сейчас.
Я сел за письменный стол, включил лампу, и на фирменном бланке отеля написал письмо:
«Встречай меня в аэропорту Альбукерке, сегодня в 12.30»
Хорошо бы проверить номер рейса и время прибытия. В последний раз мы с Барбарой прибыли туда примерно в полпервого. Я написал: «Приезжай туда обязательно или…» Или – что? «Или я пойду в полицию». Я знал, как опасно это писать. Но у нее пистолет. Что может быть опаснее этого?
Наверно, не стоило использовать бланк «Эрмитажа». Я поискал в своем «дипломате» лист чистой бумаги, но не нашел. Может быть, есть у Барбары, Я поискал в ее сумке. Там были бланки накладных с шапкой «Шкатулки Пандоры».
Стоп. Стоп. Черт побери! Я посмотрел на Барбару. Она спала глубоким сном. А что, если письмо подпишет Барбара? Не меняй ни слова, просто подпиши: «Барбара Ковак». Урсула ревновала Барбару, она хотела ее убить. Да, это наверняка подействует. Барбара была моим тузом в рукаве. Урсула приедет в Альбукерке, ожидая Барбару. А там буду я. Да, именно так. Замечательно!
Я решил не запечатывать билет вместе с письмом. Я бы сделал это, но только не Барбара. Тут же я проверил номер рейса и заказал для себя билет на более ранний рейс. Сейчас было полседьмого. Нужно послать письмо с посыльным.
Я мог представить, как Урсула читает письмо. Может ли она позвонить мне в офис? Ладно, я зайду туда на полчаса, прежде чем отправляться в аэропорт. Диане я расскажу ложную версию на тот случай, если Урсула почует западню и решит меня проверить. Неплохо придумано.
Я велел Барбаре отправляться прямо домой, не отвечать на телефонные звонки и не ходить в магазин, пока я не разберусь со страховкой. Я сказал ей, что позвоню ей позже в течение дня. Кажется, теперь все было решено. Если Урсула попытается взять с собой пистолет, ее не пустят в самолет. Я был доволен своей тактической выдумкой.