Роковые кости
Шрифт:
Годфри Пинкхэма никогда не мучили сомнения насчет того, какой жизненный путь уготовила ему судьба. Он был благородного происхождения: его отец приходился кузеном представителю рода Лисострелов, а мать была из числа потомков самого Единовластного Монарха. Этого было вполне достаточно. Детские годы Годфри посвятил двум занятиям: издевательству над своими менее везучими низкородными сверстниками и мечтам о немеркнущей славе, которая ждет его впереди. Размахивая деревянным мечом, он воображал, как пронзает бесчисленных драконов и грифонов и спасает целые толпы прекрасных дам, угодивших в беду.
Став пажом, Годфри постиг более утонченные нюансы рыцарской жизни, перенял от изящных придворных дам учтивые манеры и освоил хитроумнейшие приемы дворцовых интриг. Достигнув юношеского возраста, он сделался оруженосцем и быстро овладел законами борьбы за выживание в среде закаленных боями мужчин. И наконец, в возрасте девятнадцати лет Годфри превратился в сэра Годфри, будучи удостоен самим бароном великолепной церемонии посвящения в рыцари и придя в экстаз, сравнимый с видением Галахада, когда тому предстали толпы серафимов, херувимов и сам Господь Бог.
Прошло еще несколько лет. И ничего не случилось! Ни единой войны, ни одного похода, никаких угодивших в беду прекрасных дам. Только скучные турниры.
Сэр Годфри заскучал.
Он пошел к цыганке погадать на Таро. Та заявила, что доблестному рыцарю действительно предстоит избавить от беды прекрасную даму, причем это будет весьма важная особа, спасение которой принесет Годфри неимоверную славу и популярность.
Поэтому неудивительно, что, услышав о принцессе Аландре, Годфри воспользовался всем доступным ему политическим влиянием, чтобы возглавить спасательный отряд, направившийся в Темный Круг под руководством механической головы лорда Пугара. Неудивительно и то, что рыцарь так огорчился и расстроился из-за катастрофы, разразившейся еще до того, как отряд пересек зловещую границу Круга.
— Проклятие! — было первым его словом, когда Годфри очнулся и увидел, что шестеро его спутников валяются вокруг без сознания. — Что случилось?
Годфри Пинкхэм всегда отличался завидно упорядоченным мировоззрением, поэтому преображение ландшафта потрясло его до глубины души.
— О ужас! — простонал он. — Черная магия! — Рыцарь глубоко вздохнул и зажмурился, чтобы преодолеть головокружение. — Надо срочно спасать принцессу!
Обещанные катаклизмы уже начались!
Годфри обошел своих спутников, привел их в чувство и поставил на ноги.
— Надеюсь, в конце нас ждут груды сокровищ и бессмертная слава! — ворчал сэр Оскар Корноухский, садясь в седло.
Его поддержал целый хор дрожащих от страха голосов. Годфри подозревал, что лишь могучая рыцарственная инерция не дает им поджать хвост и броситься сломя голову домой, к мамочке.
— Вы что, не понимаете? — прикрикнул на них сэр Годфри. — Об этом походе будут сложены высокохудожественные легенды! — Впрочем, несмотря на всю торжественность своих слов, глава отряда был тоже не в силах преодолеть дрожь в голосе.
— Это верно, — согласился сэр Рональд Кроватт. — Но что проку нам в легендах, если мы все погибнем?
— Нас зовет долг, джентльмены, — сказал сэр Годфри. — Наш долг священен.
Поспорить с этим не смог никто из рыцарей: эту идею все они всосали с молоком матери.
— Может быть, этот Пугар объяснит нам что-нибудь или посоветует? — предположил; сэр Мяллори.
— Когда творились все те чудеса, он был в необщительном настроении, — заметил сэр Годфри. — Но я попытаюсь еще раз.
Ореховый ларчик лежал на земле. Сэр Годфри поднял его и откинул крышку.
Глаза головы были широко открыты.
— Какая-то неслабая хрень стряслась! — сообщил лорд Пугар. — Даже сквозь сонное заклятие чую.
— Ваши предчувствия справедливы, лорд Пугар, — отозвался Годфри и поднял говорящую голову так, чтобы она могла окинуть взглядом новый пейзаж. — Вы только взгляните!…
Стеклянные линзы механических глаз оглядели искореженный горизонт; механические брови нахмурились.
— Тля буду, ребята, — заявила голова наконец, — но только ни фига не понимаю. Трансформация, блин, такая, что аж слов нет!
— Нет ли у вас каких-либо предположений о том, что все это может означать и предвещать? — поинтересовался сэр Оскар Корноухский.
— Нет, — после секундного размышления ответил лорд Пугар. — Просто у этой, у структуры мира, шарики за палочки зашли.
— А то мы без вас не заметили! — съязвил сэр Мортимер Щитсон своим гнусавым — хорошо еще, что его густые висячие усы несколько приглушали неблагозвучие тембра, — голосом.
— Ишь какой! Еще пошути у меня, Нептун тебе в ноздрю! — воскликнул лорд Пугар, вновь обретя самомнение.
— Это как-то связано с принцессой Аландрой? — спросил Годфри, указав жестом на преображенный ландшафт.
— Да нет. Мухи отдельно — коньяк отдельно, — проворчал лорд Пугар. — Какая-то новая фигня, типа… вроде… блин, быть не может! Выходит, я тут погряз в мыслях о всяких там Аландрах, о полярности квадрантов и о Моргшвиновых кознях, а о главном позабыл?! Ох, сюда бы астролога толкового с эсхатологическим уклоном!
— О чем вы, лорд Пугар?…
— Не обращайте внимания, сэр Годфри, я об этом… о своем, о девичьем…
— Не значит ли это, что наш поход окончен? — с надеждой спросил сэр Рональд, украдкой поглядывая на ведущую к дому тропку.
— Еще чего, клянусь юбками Юпитера! Наоборот, его важность растет не по дням, а по часам! И если вам хоть сколько-нибудь дорого счастье вашего долбаного клочка земли, продолжайте путь и слушайте мои указания!
— Но, лорд Пугар, — проговорил сэр Оскар, — если все вокруг так изменилось, откуда вы узнаете путь к замку Моргшвина… если тот все еще существует?
— Не бойсь, провожу в лучшем виде. Хочу вас заверить, сэр Фома Неверующий, что мы догоним Аландру задолго до того, как норхи доставят ее в столь ненавистное ей обиталище! Тля буду!