Роксолана Великолепная. Жизнь в гареме (сборник)
Шрифт:
…Страшная весть облетела Стамбул, мощную Порту и всю Европу: Сулейман казнил родного сына и внука. Такого не было во времена жестоких тиранов. «Колдунья, — шептали мусульмане о Насте. — Она совсем свела с ума нашего султана».
А Настя теперь была спокойна: наместником Сулеймана стал Селим. Он укротит крымчаков, он не только не нападает на Украину, но и будет способствовать ее расцвету. Более того, он силами янычар будет оберегать Украину. А она, Настя, закончит свою жизнь в родном краю, среди родных людей, родного языка.
Таковы были ее планы.
Но шло время. Султан не умирал, и Настя решила ускорить задуманное. Тем более, что теперь у нее было очень много верноподданных.
Решилась отравить Сулеймана. Это было не трудно. Сложнее другое: подготовить двор к перевороту, переманить на свою сторону влиятельных шейхов, беев, пашей. Надо подкупить, одарить, обещать.
И вот в мае 1540 года все было готово для переворота. Как будто бы все. Настя ждала Сулеймана в своей спальне. Приготовила бокалы с вином. Приготовила страшный напиток. Отпустила рабов. Ждала. Час, другой, третий. А он появился слишком поздно.
Стоял на пороге и долго смотрел на нее. И она поняла: дело проиграно. Нельзя было доверять шейхам и эфенди. Они турки, они патриоты. Они никогда не пойдут за ней. Ее продали, ее предали.
Только теперь она заметила, как постарел, высох старый Сулейман. Но ей было все равно. Тревожило другое: она не увидит Селима султаном — ее сейчас накажут.
— Все заговорщики уже казнены, — тихо сказал Сулейман. — Требуют, чтобы я казнил и тебя. Но я не могу… Не могу… Я прощаю тебя… Жить без тебя не смогу…
Теперь Настя оставила мечту о возвращении на Украину. И тоска по родному краю начала глодать ее, сгибать к земле.
Наступили дни, когда она отозвала сына из далекого похода. И когда вошел высокий воин, великий визирь Порты, в стальной кольчуге и снял шлем, ужаснулась Настя: как телосложением, всем видом Селим был похож на своего деда, ее родного отца Лисовского.
— Умираю, сынок, — сказала Настя. — Умираю, так и не увидев Украины, тихой рощи у реки. Так и не поклонилась могилам родителей. Не услышала ни кукушки, ни пения. Хотя бы на мгновение все это увидеть и услышать. Хотя бы на мгновение…
У ее ложа — два кареглазых внука и Сулейман. Он стоит на коленях и плачет. За эти дни он стал похож на древнего старца. Все понимали, что не намного султан переживет свою любимую жену Роксолану.
А она вспоминала свою жизнь…
Нет, не зря прожила на свете. Она сделала для Украины, что смогла. Сделала много. Сорок один год пробыла султаншей Турции. Сорок один год самое сильное в мире государство не нападало на Украину, более того — сдерживала и татар. Это спасло казацкую державу от гибели. Знала Настя из уст европейских послов и купцов — расцвела ее родина, увеличилось население, выросли новые города, окрепла Запорожская Сечь. Да, она, Роксолана, сделала больше, чем все гетманы Украины и сильные армии Европы. Она окончательно и навсегда подорвала могущество Порты.
«Могу спокойно умирать. Моя родина, моя Украина будет жить! Жить вечно! Будет жить и бороться!»
Настя посмотрела на стоявших возле нее.
Защемило сердце. Пожить бы еще немного; ей только пятьдесят шесть лет… Пожить бы. Пожить…
Желтые круги плывут перед глазами…
И вдруг так ярко, отчетливо увидела… вот перед ней… родной дом, белый, аисты на риге… пахнет мятой… сияют золотые кресты на церкви… кукует кукушка…
И мать, ее родная мать стоит под грушей. Машет ей, Насте, рукой: иди, иди ко мне, доченька! Иди!.. И все неожиданно сделалось туманным…
— Мама! — изо всех сил крикнула Роксолана. И эхо покатилось по дворцу от крика.
Это было ее последнее слово.
Ирина Кныш
Императорская карьера Анастасии Лисовской [8]
Иногда само правдоподобие парадоксальностей делает их невероятными. Так же могло бы казаться, что это исторический парадокс поднял на пьедестал мировой империи ХVI века женщину, нация которой в то время испытывала сильнейший упадок своей державности. Полное разрушение некогда могущественной киевской и галицко-волынской державы стерла из памяти украинских народных масс даже воспоминания о ней.
8
Статья «Імператорська карієра Анастазії Лісовської» («Императорская карьера Анастасии Лисовской») взята из книги Ирена Кныш «Відгуки часу» («Отзывы времени»), изданной в Виннипег, 1972 г.
Кроме Жанны д'Арк пятнадцатый век не знает такого уровня женщины-героини с величием духа, которому путь определяет девиз: «Убей — не сдамся!»
Это и были те поколения, среди которых рождались свободолюбивые рыцари украинского казачества, чтобы показать миру отвагу, упорство, героизм. Воинственность была их живым «настоящим» одинаково как для образованных, так и для простонародья, не только для мужчин, но и для женщин. О ней говорили в крестьянских, мещанских домах, в церковных приходах весь народ пел об этом песни…
Отважные женщины устремлялись вместе с мужчинами, которые не хотели повиноваться врагам. В те времена, когда не знаешь утром, что будет вечером, каждое мгновение неожиданно могло превратиться в страшную картину из народной песни:
Там в долине огни горят, Там татары полон делят… Один полон с женщинами, Второй полон с девушками…И тогда длинным, «Черным, Незримым Шляхом» сквозь дикие поля к Босфору прокладывали путь своей судьбы украинки. Незавидная судьба и дорога…
Одних ясырь отправлял в отчаянную бездну каторжных работ, других же бросал к диким берегам любви. Грубые степные пираты заботливо оберегали ценную добычу — красивых молоденьких девушек, чтобы их красота не померкла. Много денег дадут за них в Бахчисарае или в Кафе. За такими роскошными сокровищами стоит мчаться в глубь Украины.
Тогда пылали пожары в Галичине, на Волыни и Подолье, везде горели села и города от татарских факелов. Не вымолил пан отец Лисовской Божьей защиты от них ни для Рогатина, ни для своей семьи. Юная Настя, его прекрасная дочь, стала изысканной и завидной добычей степных грабителей, которые угнали ее на «Черный Шлях» — навстречу неизведанной судьбе.