Роль морских сил в мировой истории

Мэхэн Альфред Тайер

Испания, перед которой менее столетия назад трепетали другие страны, теперь находилась в глубоком упадке и не внушала прежнего страха. Слабость центра распространялась на все его владения. Однако страна еще сохраняла большие по площади земли. Ей все еще принадлежали Испанские Нидерланды, она владела Неаполем, Сицилией и Сардинией. Гибралтар еще не перешел в руки англичан. Ее обширные владения в Америке – за исключением Ямайки, захваченной Англией несколько лет назад, – оставались пока нетронутыми. О состоянии испанского флота, как торгового, так и военного, уже говорилось. Много лет назад Ришелье заключил с Испанией временный союз, по условиям которого она передала французам в аренду 40 кораблей. Однако скверное состояние кораблей (они имели большей частью плохое вооружение и командный состав) вынудило французов вернуть корабли испанцам. Испанский флот находился тогда в полном упадке, и это не могло укрыться от проницательного взгляда кардинала. Сражение, происшедшее между испанским и голландским флотом в 1639 году, убедительно показывает состояние деградации, в котором оказался этот когда-то величавый флот.

«Испанский

флот в то время пережил одно из тех потрясений, последовательность которых в ходе этой войны низвела его с высокого статуса господина морей в обоих полушариях к презренному положению среди флотов морских держав. Король готовил могучий флот для ведения войны у побережья Швеции и для его полного снаряжения приказал послать из Дюнкерка подкрепление из солдат и провиант. В соответствии с королевским приказом флот вышел в море, но был атакован ван Тромпом. Часть кораблей была захвачена, оставшиеся корабли были вынуждены снова укрыться в гавани. Вскоре после этого Тромп захватил три английских (нейтральных) судна, перевозившие 1070 испанских солдат из Кадиса в Дюнкерк. Он высадил с них войска, а самим судам позволил идти дальше. Оставив 17 кораблей для блокады Дюнкерка, Тромп с остальными 12 кораблями отправился встретить флот противника в месте его прибытия. Испанский флот вскоре был замечен во время входа в Дуврский пролив (Па-де-Кале) в составе 67 парусных кораблей и с 2 тысячами солдат на борту. Соединившись с четырьмя другими кораблями де Витта, Тромп с небольшой эскадрой совершил дерзкое нападение на противника. Бой продолжался до четырех часов пополудни, когда испанский адмирал укрылся в Даунсе (то есть у английского берега). Тромп решил перехватить испанские корабли, если они выйдут из гавани, но Окуендо со своей многочисленной эскадрой, многие корабли которой располагали от 60 до 100 орудий, обрек себя на блокаду. Английский адмирал сообщил Тромпу, что ему приказано соединиться с испанцами, раз начались боевые действия. Тромп отправил домой гонца за инструкциями, и действия англичан лишь способствовали отправке большого подкрепления голландцев. Эскадра Тромпа быстро возросла до 96 парусных кораблей и 12 брандеров. Он приказал атаковать испанцев. Выделив эскадру для наблюдения за англичанами и атаки их, если бы они вздумали помочь испанцам, он начал сражение, осложненное густым туманом, под прикрытием которого испанцы в целях бегства перерезали швартовы. Многие испанские корабли двигались так близко к берегу, что их вынесло на сушу, большинство других были потоплены при попытке бегства, захвачены и переправлены к французскому берегу. Никогда еще победа не выглядела столь убедительной» [16] .

16

Davies. History of Holland.

Когда военный флот действует таким образом, то он, видимо, утратил всякую гордость. Но это состояние флота лишь отражает общий упадок, из-за которого Испания с тех пор все больше теряла вес в политической жизни Европы.

«Среди великолепия своего двора и красноречия, – пишет Гизо, – испанское руководство ощущало свою слабость и старалось скрыть ее под покровом бездействия. Филипп IV и его министр, уставшие постоянно отбиваться без пользы, искали лишь безопасного покоя и стремились лишь откладывать рассмотрение всех вопросов, требовавших усилий, на которые подвигнуть себя они не были способны. Разделенный и обессиленный Австрийский дом имел амбиций даже меньше, чем власти, и, за исключением случаев абсолютной необходимости, помпезная инерция стала политикой наследников Карла V» [17] .

17

Republique d'Angleterre.

Такова была Испания того времени. Та часть испанских владений, которая была известна тогда под названием Низинных стран или римско-католических Нидерландов (современная Бельгия), становилась постоянным источником конфликтов между Францией и ее естественным союзником – Голландской республикой. Это государство под политической вывеской Соединенные провинции достигло тогда вершины своего влияния и могущества – могущества, опиравшегося целиком, как уже разъяснялось, на море и на использование морской силы, созданной большими мореходными и торговыми способностями голландцев. Современный французский историк так оценивает на момент восшествия на престол Людовика XIV торговые и колонизаторские способности голландцев, которые, в отличие от любых других современных народов, кроме англичан, показали, как морские предприятия могут поднять благосостояние и могущество страны, изначально не располагающей природными ресурсами и многочисленным населением:

«Голландия стала Финикией современности. Будучи хозяевами Шельды, Соединенные провинции закрыли Антверпену выход в море и унаследовали торговую роль этого богатого города, который венецианский посол сравнивал в XV веке с самой Венецией. Кроме того, они принимали в своих крупных городах рабочий люд Низинных стран, который спасался от испанской религиозной тирании. Мануфактуры по производству сукна, полотна и прочих тканей, давшие работу 600 тысячам человек, открыли новые источники обогащения людям, довольствовавшимся прежде торговлей сыром и рыбой. Благодаря одному рыболовству они уже имели солидный источник дохода. Ловлей сельди занималась почти пятая часть населения Голландии, производя ежегодно 300 тысяч тонн соленой рыбы и зарабатывая более чем 80 миллионов франков.

Стремительно возрастала морская и торговая мощь республики.

Один торговый флот Голландии насчитывал 10 тысяч парусных кораблей, 168 тысяч моряков и давал работу 260 тысячам жителей страны. Голландия овладела большей частью транспортировки товаров в Европе и прибавила к этому, после установления мира, все перевозки товаров между Америкой и Испанией, оказывала аналогичные услуги французским портам, обеспечив доставку в них импортных товаров на сумму в 36 миллионов франков. Северные страны, такие как Бранденбург, Дания, Швеция, Россия, Польша, доступ к которым осуществлялся Провинциями через Балтийское море, явились для голландцев неисчерпаемым рынком торговых сделок. Они [голландцы] поставляли сюда на продажу свои изделия, а взамен покупали продукцию Севера – пшеницу, строительный лес, медь, пеньку, меха. Общая стоимость товаров, ежегодно перевозимых во всех морях в трюмах голландских кораблей, превышала тысячу миллионов франков. Голландцы превратились, выражаясь языком современников, в извозчиков всех морей» [18] .

18

Lefevre-Pontalis. Jean de Witt.

Таким образом, именно благодаря колониям республика смогла развить морскую торговлю. Голландия монополизировала доставку всех товаров с Востока. Изделия и специи из Азии ежегодно доставлялись ею в Европу на сумму в 16 миллионов франков. Могущественная Ост-Индская компания, основанная в 1602 году, создала в Азии империю за счет владений, отнятых у португальцев. Овладев в 1650 году мысом Доброй Надежды, что обеспечило перевалочный пункт для ее кораблей, компания утвердила свой суверенитет над Цейлоном, над Малабарским (западным) и Коромандельским (восточным) берегами Индостана. Она поставила под свое правление Батавию и распространила торговое мореходство до Китая и Японии. Между тем Вест– Индская компания, основанная раньше, но просуществовавшая меньший срок, располагала 800 военными и торговыми кораблями. Она использовала их для захвата остатков португальских владений на берегах Гвианы и Бразилии.

Соединенные провинции стали, таким образом, складом, в котором были собраны изделия всех стран.

Голландские колонии в это время были разбросаны в восточных морях, в Индии, Малакке, на Яве, Суматре, Молуккских и других островах обширного архипелага, расположенного к северу от Австралии. Голландцы имели владения на западном побережье Африки и, кроме того, распоряжались Новым Амстердамом (имеется в виду город, основанный в 1626 году, отбитый в 1664 англичанами и переименованный ими в Нью-Йорк. В 1673 году голландцы его снова отбили, но в 1674 году все же уступили англичанам, а Новый Амстердам появился на севере Южной Америки, в Гвиане (он и теперь существует как Нью-Амстердам в Гайане). – Ред.). В Южной Америке голландская Вест-Индская компания захватила почти 1700 километров побережья в Северо-Восточной Бразилии. Однако впоследствии голландцы утратили большую его часть (после 1624–1630 годов голландцы продержались здесь четверть века, но были изгнаны португальцами, как и из Португальской Анголы в Африке, которой голландцы временно владели в 1640–1648 годах. – Ред.).

Соединенные провинции обязаны своей известностью и мощью накопленному (и награбленному) богатству и флоту. Море, бившееся в их берега как злейший враг, было укрощено и превращено в полезного слугу. Суша же должна была доказать невозможность их существования. Они вели продолжительную и яростную борьбу с врагом более жестоким, чем море, – Испанским королевством. Успешный исход этой борьбы сулил Нидерландам обманчивую надежду на мир и покой, но прозвучал похоронный звон Голландской республике. Пока мощь Испании оставалась незыблемой или, по крайней мере, достаточной для того, чтобы продолжать внушать страх, как это было с давних пор, интересам Англии и Франции, которые подвергались испанскому давлению и интригам, отвечали сильные и независимые Соединенные провинции. Когда же могущество Испании пало, – а повторные унижения показали, что ее упадок не мнимый, но реальный, – место страха заняли иные эмоции и действия. Англия завидовала преобладанию Голландии в торговле и мореходстве. Франция претендовала на южные Испанские Нидерланды (будущая Бельгия). У Соединенных провинций имелись основания противиться как Франции, так и Англии.

Под совместным давлением двух соперничающих стран вскоре обнаружились присущие Соединенным провинциям слабости. Из-за их уязвимости к нападению со стороны суши, малочисленности населения, властей, плохо приспособленных к усилиям по сплочению народа и, кроме того, к мерам по подготовке к войне, упадок республики и страны оказался еще более ошеломляющим и скорым, чем их возвышение. Однако в 1660 году никаких признаков грядущего падения еще не наблюдалось. Республика все еще находилась в первом ряду великих европейских держав. Если первая война с Англией 1652–1654 годов вскрыла состояние неподготовленности, странное для военного флота, который до этого смирил гордость Испании как владычицы морей, то, с другой стороны, Провинции в 1657 году успешно дали отпор посягательствам Франции на свою торговлю. Годом позже «их вмешательство на Балтике в конфликт между Данией и Швецией помешало Швеции навязать Северу свое господство, которое явилось бы для голландцев катастрофой. Голландцы вынудили шведов оставить открытым проход в Балтику, где продолжали хозяйничать. Ни один флот не был способен оспорить их контроль над этим регионом. Превосходство их флота, мощь сухопутной армии, мастерство и твердость их дипломатии обеспечивали признание высокой репутации их правительства. Ослабленные и униженные недавней войной с Англией, они стали в ряды великих держав. В это время на английском престоле был восстановлен Карл II».