Роль морских сил в мировой истории
Шрифт:
Между тем знаменитейший и умнейший из министров Людовика Кольбер старательно выстраивал систему управления, которая посредством увеличения и упрочения благосостояния государства должна была создать большую гарантию величия и процветания страны, чем самые впечатляющие предприятия короля. Относительно деталей, касающихся внутреннего развития королевства, заметим лишь мимоходом, что Кольбер уделял значительное внимание сельскохозяйственному производству и мануфактурам. В морской же сфере быстро начала проводиться искусная политика наступления на торговые и морские интересы голландцев и англичан, политика, которая мгновенно встретила противодействие. Были созданы крупные торговые компании, развернувшие свою деятельность на Балтике, в Леванте, Ост-Индии и Вест-Индии. Таможенные правила были скорректированы таким образом, чтобы поощрить французских производителей и дать возможность французским товарам накапливаться на складах больших портов. Посредством этого надеялись, что Франция заменит Голландию в качестве большого склада Европы. Географическое положение Франции весьма благоприятствовало такой функции. В то же время сочетанием таких мер, как обложение пошлинами грузового тоннажа иностранных кораблей, выдача премий за строительство отечественных кораблей и издание тщательно продуманных суровых указов, обеспечивающих монополию перевозок французскими судами торговых грузов в колонии и обратно,
«При нем, – пишет французский историк, – Франция росла в мирное время так, как во время войны… Искусное ведение им войны тарифов и премий имело тенденцию ввести в разумные пределы чрезмерный рост торговой и морской мощи, который Голландия поддерживала за счет других стран. Эта тенденция состояла также в том, чтобы сдержать Англию, жаждущую отобрать у Голландии ее превосходство и использовать его в Европе самым опасным образом. Франция, видимо, была заинтересована в мирном развитии Европы и Америки. Мистический голос, голос прошлого и будущего одновременно, звал ее вести войны на других берегах» [19] .
19
Martin. History of France.
Этот призыв был выражен устами Лейбница, одного из величайших умов мира. Он сказал Людовику XIV, что война Франции за Египет даст ей благодаря господству в Средиземноморье и контролю торговли с Востоком победу над Голландией более весомую, чем самая успешная военная операция на суше. А обеспечив крайне необходимый внутренний мир в королевстве, король создаст военно-морскую мощь, которая гарантирует Франции преобладание в Европе. Лейбниц предлагал Людовику XIV перейти от курса на достижение триумфа на суше к поискам средств обеспечения долговременного величия Франции путем обладания значительной морской силы, основами которой король, благодаря гению Кольбера, уже располагал. Через столетие более великий деятель, чем Людовик XIV, пытался возвысить себя и Францию следованием по пути, указанному Лейбницем. Но у Наполеона, в отличие от Людовика XIV, не было флота, достаточного по мощи для осуществления поставленной задачи. На этот проект Лейбница будет обращено больше внимания, когда речь пойдет о важной дате, в которую началось его обсуждение, – когда Людовик XIV, его королевство и флот, достигший высочайшей эффективности, оказались на распутье, а затем был выбран путь, определивший, что Франция не будет морской державой. Последствия решения, фактически убившего дело Кольбера и похоронившего процветание Франции, ощущались при жизни нескольких поколений, когда мощный флот Англии в ходе нескольких войн установил господство над морями, обеспечил растущее благосостояние островного королевства, истощая в то же время ресурсы внешней торговли Франции, что несло на французскую землю сопутствующую этому бедность. Ошибочный курс, начатый Людовиком XIV, фактически отстранил Францию во время правления его преемника от многообещающего предприятия в Индии.
Между тем две морские державы, Англия и Голландия, питавшие недоверие к Франции, еще больше враждовали друг с другом, что стараниями Карла II привело ко второй англо-голландской войне. Подлинная причина вражды двух стран, несомненно, состояла в торговых противоречиях, и конфликт между ними вспыхнул сразу же после столкновения двух торговых компаний. Он начался на западном побережье Африки. В 1664 году английская эскадра, после захвата здесь нескольких голландских факторий, взяла курс на Новый Амстердам (ныне Нью-Йорк) и также захватила его. Все это происходило до официального объявления войны между двумя странами в феврале 1665 года. Война, несомненно, встретила широкую народную поддержку в Англии. Настроения народа были выражены устами Монка, который, как сообщают, высказывался таким образом: «Какое имеет значение тот или иной повод? Нас больше интересует торговля, в которой голландцы сейчас главенствуют». Кроме того, вряд ли можно сомневаться в том, что, несмотря на претензии торговых компаний, власти Соединенных провинций охотно избегли бы войны. Даровитый деятель, возглавлявший Голландию, отчетливо видел деликатное положение, которое занимала его страна между Англией и Францией. Однако голландцы запросили поддержки Франции, ссылаясь на оборонительный договор 1662 года. Людовик XIV пошел навстречу запросу, но неохотно. Еще молодой французский военный флот практически не оказал никакой помощи голландцам.
Война между двумя морскими державами велась полностью на море и носила все общие черты таких войн. Состоялись три крупных морских сражения – первое из них 13 июня 1665 года у Лоустофта (побережье Норфолка); второе, известное как битва Четырех дней, длилось с 11 по 14 июня 1666 года в проливе Па-де-Кале (Дуврском проливе); и третье – 4–5 августа того же года у мыса Норт– Форленд (восток графства Кент). В первом и последнем сражениях англичане добились победы, во втором сражении успех сопутствовал голландцам (автор скромно умалчивает о том, как голландцы в 1667 году вторглись в Темзу, уничтожили там часть английского флота и блокировали устье Темзы, что и ускорило заключение мирного договора, на который была вынуждена пойти Англия. – Ред.). Именно это сражение будет подробно разобрано, потому что как раз о нем был обнаружен такой полный и обстоятельный отчет, который позволяет сделать ясный и точный комментарий по тактике боя. В этих сражениях представляют интерес некоторые особенности, в целом более актуальные в наше время, чем подробности об отчасти устаревших тактических действиях.
В первом сражении, при Лоустофте, голландский командующий Опдам (Вассенар), который был не моряком, а кавалерийским офицером, очевидно, получил категоричный приказ вступить в бой, но ему не предоставили сразу свободу действий, которой должен пользоваться командующий. Подобное вмешательство в компетенцию командующего на поле боя или в морском сражении является одним из наиболее частых искушений
В Лоустофтском сражении (голландский флот насчитывал 103 корабля, 11 яхт, 11 брандеров и 12 галеонов; английский – 109 кораблей, 28 брандеров и 7 посыльных судов. – Ред.) голландский авангард не выдержал атаки, а чуть позже погиб один из нижестоящих адмиралов центра, где находилась собственная эскадра Опдама. Экипажи кораблей поддались панике, перестали подчиняться своим офицерам и вывели эскадру из боя. За этой эскадрой последовали 12 или 13 других кораблей, оставив в боевой линии голландцев огромную брешь. Это происшествие доказывает то, на что уже указывалось ранее, а именно отсутствие должной дисциплины в голландском флоте и решительности офицеров, несмотря на прекрасные боевые качества этого народа, причем весьма вероятно, что среди голландцев хороших капитанов было больше, чем среди англичан. Естественная стойкость и отвага голландцев не могут заменить всецело профессиональную гордость и чувство военной чести, которые воспитывают здоровые военные учреждения. Взгляды американцев на данный вопрос довольно неопределенны. Из-за этого отсутствует взаимосвязь между отвагой вооруженной личности и боеспособностью страны в целом.
Опдам, видя, что сражение складывается не в его пользу, видимо, пережил чувство близкое к отчаянию. Он пытался взять на абордаж корабль главнокомандующего английской эскадрой, которым был герцог Йоркский, брат короля. Опдаму не удалось это сделать, и в последовавшей отчаянной артиллерийской дуэли его корабль загорелся и взорвался (Опдам погиб). Вскоре после этого сцепились три или, согласно одному свидетельству, четыре голландских корабля, вся эта группа кораблей была сожжена одним брандером. Чуть позже три или четыре других корабля в отдельности постигла та же судьба. Голландский флот оказался теперь полностью дезорганизованным. Он обратился в бегство под прикрытием эскадры ван Тромпа, сына знаменитого адмирала прежних лет, который в период существования Английской республики проходил Ла-Манш с метлой на верхушке мачты (голландцы потеряли 14 кораблей потопленными и 18 захваченными англичанами, 6 тыс. чел. убитыми и пленными.
Англичане потеряли всего 2 корабля, около 1 тыс. чел. убитыми, ранеными и пленными. – Ред.).
Брандеры в данном случае играли весьма заметную роль, разумеется более заметную, чем во время войны 1652–1654 годов, хотя в ходе обеих войн они были придатками к флоту. Бросается в глаза очевидное сходство между ролью брандера и той ролью, которая предназначена в современных войнах миноносцу. Главные черты сходства – сокрушительный характер атаки, относительно малые размеры корабля и высокие требования к выдержке атакующего. Основное различие заключается в относительной надежности управления современным кораблем. К надежности отчасти добавляются преимущества современного броненосца над старым линейным кораблем, а также способность миноносца мгновенно поражать цель самодвижущейся миной (торпедой). Ее атака сразу приносит неудачу или успех, в то время как для брандера требовалось время для поражения цели. Но поражение миной сейчас, как и в прошлом, завершается полным уничтожением корабля противника (автор преувеличивает. Броненосец одной торпедой уничтожить было практически нельзя, только в той или иной степени повредить. – Ред.), вместо постепенного вывода его из строя или ограничения его боеспособности. Оценка особенностей брандеров, условий, в которых они достигли колоссального применения, причины их исчезновения, возможно, поможет разным странам определить, является ли миноносец по своим боевым свойствам тем кораблем, который и в дальнейшем сохранится на вооружении флота (впервые по-настоящему миноносцы показали себя в ходе Русско-японской войны 1904–1905 годов. – Ред.).
Французский офицер, исследовавший послужной список французского флота, констатирует, что впервые брандер как средство вооружения флота появляется в 1636 году.
«Их оснащали особым оборудованием, независимо от того, строились ли они специально для этой цели или переоборудовались для нее из кораблей другого предназначения. Их передавали под командование офицеров незнатного происхождения, присваивая звание капитана брандера. Экипаж корабля состоял, помимо капитана, из 5 подчиненных ему офицеров и 25 матросов. Легко опознаваемый по крюкам, всегда крепящимся к реям, брандер играет все меньшую роль в начале XVIII века. В конце концов он исчезает вовсе из флотов из-за того, что сдерживает их скорость и затрудняет маневрирование. По мере того как военные корабли увеличиваются в размерах, их взаимодействие с брандерами становится с каждым днем все более затруднительным. С другой стороны, уже забросили идею сочетания брандеров с боевыми кораблями в нескольких группах, каждая из которых оснащается всеми средствами для атаки и обороны. Тесный боевой строй линейных кораблей, предполагая расположение брандеров во второй линии, занимающей более чем 2,5-километровый отрезок на дальней позиции от противника, делал брандеры все менее и менее пригодными для выполнения их задач. Официальная карта сражения при Малаге (1704), вычерченная сразу же после сражения, показывает расположение Полем Гостом брандеров именно в этой позиции. Наконец, применение гранат (в данном случае устаревшее название разрывных (осколочно-фугасных) артиллерийских снарядов (тогда – ядер). – Ред.), способных вызвать пожары на кораблях с большей надежностью и быстротой и принимавшихся на вооружение как раз в тот период, который мы рассматриваем, хотя и утвердившихся в боевом применении значительно позднее, нанесло роковой удар по брандеру» [20] . (Брандеры применялись и позже. В 1770 году в ходе Чесменского морского боя блокированную в Чесменской бухте турецкую эскадру атаковали (в ночь на 26 июня (7 июля) 4 брандера. Один из них, под командованием лейтенанта Д.С. Ильина, поджег турецкий линейный корабль, пожар распространился на остальные. К утру сгорело 15 линейных кораблей, 6 фрегатов, свыше 40 малых судов, 10–11 тыс. турок. Русские захватили 1 линейный корабль и 5 галер, потеряв 11 человек убитыми. – Ред.)
20
Gougeard. Op. cit.