Роланд дошел до Темной Башни

Вначале думал, он мне лжёт –

Седой калека смотрит косо,

И злобный глаз убережёт

Его от лишнего вопроса:

О том, не врёшь ли мне, бедняга?

Он подавлял улыбку всяко.

Не жертвой ли я прихожусь?

Не так я просто поведусь!

Зачем он мне это сказал –

Дорогу к Башне показал?

Быть может, хочет заманить

Простого путника, убить?

О, разразится мёртвый смех –

Ужасного убийцы грех –

Напишут надпись на

надгробье,

Посмотрят грубо исподлобья…

Но молча согласился я

И, по совету старика,

Другим путём к судьбе пошёл,

Чтоб Башню Тёмную нашёл –

О чём же думал я тогда –

Что мне даруют небеса?

Но не искал тогда надежды,

Не думал о гордыне, прежде

Не помышлял, что я найду.

Возможно, радость обрету,

Но и её я не ищу.

Давно я странствую по миру,

Но поиски проходят мимо –

Спустя года моя надежда

Уже давно не та, что прежде:

Истощена, как будто призрак –

Игрушки непослушной признак.

И хочется её тайник –

По воле сердца что возник –

Мне отомкнуть, но не могу –

Ведь только пепел я найду.

Когда болящий близок к смерти –

Он чувствует, как дышат черти –

Уже прощается с друзьями,

Однако, между нами,

Он чувствует – хотят уйти.

Побольше воздуха в груди,

И скажет: «По моей душе

Вы все печалитесь – вполне,

То не изменит ничего».

Все ждут его смертельный срок.

Но так нельзя, настанет время

Последовать в могилу следом,

Пора задуматься об этом,

Пока несёшь ты жизни бремя.

Подумай приготовить посох

И шарф; ответы на вопросы

Так жаждем мы всегда узнать;

Больной не устаёт внимать,

Что говорят о нём в тени –

Не ждёт давно от них любви.

И так, ох, долго я страдал,

Пока свой путь я выправлял.

Узнал, постигла неудача

Пророчество былых времён

Людей, что звали себя «Банда».

Над этим можно размышлять –

Себя так часто удивлять.

Те рыцари, что ищут Башню,

Пытают бедную удачу

И думают, что лучше всех –

Я чувствую рубеж помех,

Сомнения, и как понять:

Мне к сердцу ль стоит их принять?

Иду по новому пути –

Теперь калека позади,

И – хоть на сердце очень тихо –

Отчаянья я слышу эхо…

Бесцветным днём – всё тускло в нём –

Тогда я встретил поселенье:

Один косой в одно мгновенье

Зловеще поразил ту степь –

Летела пуля в неизвестность…

Ловил я тени в этот день.

Тот знак! Не скоро я нашёл,

Покуда по степи я шёл –

То серая была земля,

Что впереди меня ждала.

В последний раз смотрю назад –

Не ждало сердце там засад,

Где мирная была дорога,

Но впереди, до горизонта,

Тянулась степь. И я иду –

От жизни ничего не жду.

Я никогда не видел прежде

Такой растерянной надежды –

Не расцвела природа здесь,

Что для меня – дурная весть.

Я куколь, молочай ищу –

Без страха ведь в степях цветут.

Сокровище сих мест – колючки:

Зелёная хозяйка – злючка –

Со степью низко обошлась,

И роща с кедром не нашлась.

О да! Всё тлен и нищета –

Попала в плен сия земля.

Природа скажет раздражённо:

«Смотри, скорей, заворожённо,

Иль с глаз моих ты отвернись.

Давай, скорей определись,

Решаешь сам, ведь это просто!

Мои зелёные наброски

Огонь Суда исправить может –

У пленных цепи уничтожит».

Кто так порвал чертополох?

Его напарник так же плох:

Главу нещадно разрубили –

Полевица по ней скорбела.

Кто сделал в листьях эти дыры?

Печален щавель в этом мире

Его надежды сочтены –

Всего зелёного в степи.

Всё это сделал кто-то грубый,

Он как животное, сугубо.

Цветёт трава здесь очень скудно –

Как власам от проказы – трудно, –

Сухим клинком разит ту грязь;

И вижу, что, в крови плещась,

Слепая лошадь одиноко

Стоит в степи как будто в шоке –

Видать, что выгнали из стада –

Не нужно ей оного ада!

Мне странно, что она жива –

Зачем – не понимаю я:

Красна, костлявая; глаза

Под ржавой гривою закрыты;

Бывает – редко – горе скрыто...

Я чувствую – на зверя зол,

Ведь этот – многих превзошёл, –

Но вижу я – его печаль,

Не лишена своих начал.

Не может взгляд это стерпеть –

И сердце – чтоб не ослабеть, –

Как пред сражением вино,

Попросит путника одно –

Чтоб вновь вокруг струилась жизнь –

Такая у солдата песнь:

Сначала думай – бейся после,

Всё лучшее ты держишь возле.

Но нет! И красное лицо

Катберта в голове я начертил,

И вьющееся золото одно

На голове тот грозно водрузил.

Ты знаешь, друг, держал он строго