Ролевик: Ловчий

Чернояр Дмитрий

Под конец речи свист из голоса Шанти пропал, остались только какие-то тихие, тоскливые - горькие?
– нотки.

– Не вешай носик, долька совершенства, - вытянув руку, приобнял девушку, успокаивающе погладив по плечу. И пусть хитин и поддоспешник, гасящие любые ощущения, прикрывают кожу - знаю, мой настрой она чувствует.
– Есть у меня специальное хранилище для него, одно персонифицированное Воплощение Принципов расстаралось с таким приобретением. Если ему верить, и активность погасит, и излишне шаловливые ручки особо любопытным укоротит.

С той стороны в дверь осторожно поскреблись.

Тяжело вздохнув,

поднялся, подал руку эльфийке. Не отклонила, приняла помощь. Значит, не сердится.

Шанти, поймав инерцию, на несколько мгновений прижалась к моей груди:

– Помогу, чем смогу. Но с одним условием.

– Каким же?

– Постарайся не сдохнуть по пути, хорошо?

– Шанти, ты - чудо, - на несколько секунд заключив девушку в объятия, почувствовал, как телу разливаются покой и уверенность.
– Не обещаю, но буду стараться.

В дверь поскребли ещё настойчивее.

– Леди Сеяшантерианайя, Ник, - раздался приглушённый голос Карины.
– Остальные почти закончили осмотр, могут неправильно понять ваше отсутствие... вкупе с закрытой дверью...

– Куда хоть доставить этот След надо?

– Империя Айсхэ, провинция Пантос, там будет ждать доверенное лицо.

– Уж не Кугель ли?

Я про себя рассмеялся. Секретность, мать твою!

– Он самый.

Как ни странно, но храмовница явно воспряла духом:

– Кугель - хороший хуманс, на редкость хороший, - и пояснила: - Друг храма Разума.

Отлепив от створки двери камни, эльфийка, спрятав их в поясной карман, довольно громко фыркнула:

– Кто неправильно поймёт, останется без ужина. Будет через вену растворами питаться.

Я потянул дверь на себя, обнаружив за ней сверкающие любопытством глазищи биоманта. Снятая маска плотно сидела на плече.

– Интересное что-нибудь нашли?

– Нет, - отмахнулась Шанти, нырнув под моей рукой в освободившийся проход.
– Обычный склад запчастей. А у остальных что интересного?

– Похоже, что тоже ничего, - Карина пожала плечами.
– Думаю, если бы нашли что-то стоящее, их ор вы бы и сами услышали.

Согласно кивнув, Сеяшантери подтолкнула меня к соседней двери:

– Ник, не спать!

В общем-то, технические помещения ничего особо полезного в себе не хранили. Сорак, конечно, был иного мнения, и, судя по горящим глазам и характерно участившемуся дыханию, дай ему волю, обнёс бы все склады, скрутив даже стеллажи и собрав всю несуществующую пыль. А ведь мне до этого казалось, что хомякус вульгарис - болезнь, распространяющаяся исключительно на попаданцев. Видимо, и артефакторы, в той или иной степени, подвержены инстинкту прапорщика.

Ужинали в главном помещении шлюза. Сорак извлёк из рюкзака такое количество посуды и компонентов походного кухонного набора, что невольно закрались подозрения о несколько иной метрике внутреннего пространства шмотки. Ну, или Иртак даст сто очков вперёд любому земному задроту в тетрис или ветерану складского труда. В общем, впечатлило зрелище. Ещё больше впечатлили плита, работающая на руноскриптах, и сборный (сборный, мать его!) котелок.

Но всё это оказалось просто цветочками на фоне Карины, жующей с кислой миной малоаппетитные даже на вид белёсые, похожие на разжиревших опарышей корешки, и попутно избавляющейся от лишней органики, оставшейся от зайчатины - шкур, лап, кишок... Биомант, одной рукой тягающая закуску, второй собирала на пластине, реквизированной в одной из подсобок, неликвид, оставшийся от ушанов, и с хмурой моськой растворяла органику в одну побулькивающую серо-бурыми пузырями биомассу. Слизь, игнорируя физику, с пластины уползать не собиралась. Эльфийка, справившись с последней шкуркой, достала из поясной сумки несколько пузырьков, и биомасса, подчиняясь пасам изящной ручки, полезла в тару, начхав на силу притяжения и прочие незначительные фундаментальные законы и явления.

– Потом выкидывать?
– я кивнул Шанти на последний пузырёк, спрятанный в той же сумке.

– Ник...
– страдальчески закатила глаза храмовница.
– Ты неисправим. У вас в Империи что, биомантов нет?

Я честно пошерстил память гвардейца.

– Нет. Алхимики, в основном, их заменяют.

– Почему?
– глазищи огромные-огромные, и совершенно изумлённые.

– Может, потому, что человеки живут от силы столетие-полтора, а биомант набирает должный уровень мастерства, позволяющий не стареть и не дряхлеть, только к третьей сотне?

Шанти пожала плечами:

– Оркам же это не мешает.

– А они своей смертью умирают?

Ну да, помнили мои со-личности кое-какие факты о зелёнокожих. А я просто объединил эту разрозненную кучку воспоминаний.

Глаза храмовницы распахнулись ещё больше, явно превысив лимит вместимости глазниц.

– Нет, но... Как же это... Не могли ведь пропустить... Тысячелетия наблюдений... Анализ...

Во-во, подумай, девочка, и своим пищу для размышлений подкинь.

Орки умирают в битвах. Их убивают, они убиваются, с ними происходят несчастные случаи, обыкновенная неосторожность, игнорирование техники безопасности на производстве и в приготовлении пищи... Орки мрут, как мухи, и почти так же плодятся, впрочем. Дохнут в войнах, в набегах, в наёмнических отрядах, во время отправления ритуалов и жертвоприношений, в походах, на охоте и рыбалке... Пожалуй, нет ни одной вариации смерти, которой бы не помер орк. За исключением старости.

Да, людская память не ныряет так глубоко в прошедшие тысячелетия, как эльфийская, но и она содержит в себе таковую странность: старых орков не бывает. Есть древние, могучие воины и шаманы, но стариками их назвать - язык не поднимется. Традиционно принято считать, что жизнь в них поддерживают духи предков и дары богов... Удобная отмазка, кстати, чтобы прикрыть истинное состояние дел.

Что и поведал Сеяшантери, пока та с задумчивым видом, чисто механически жевала похлёбку, отсутствующим взглядом показывая, что разум ушёл в такие дали, какие смертным и не снились.

– Нет, этого не может быть, - упрямо мотнула головой наконец-то очнувшаяся эльфийка.
– Не могут варвары быть бессмертными...

– Бессмертными, как вы?
– закончил я за неё фразу.

Шанти, похлопав ресницами, вдруг покраснела и отвернулась.

– Мои речи недостойны храма Разума...

Голос тихий, свистящий, с предслёзной дрожью... Не, ну нафиг такое счастье, как истерящий на виду у всех командир отряда!

Мигом отставив тарелку, обнял эльфийку, позволяя ей устроить голову на моём плече - если сейчас разрыдается, хотя бы слёз её не увидят, а дрожь плечей хотя бы немного, но нивелирую.