Роман Арбитман: биография второго президента России
Шрифт:
Однако, на наш взгляд, куда убедительней выглядит объяснение более простое: недавно назначенный Генпрокурор, Человек-Немезида Алексей Илющенко (его дар позволял держать в голове все юридические прецеденты со времен ассирийского царя Хаммурапи) оказался еще и Человеком-Несмеяной — то есть гражданином патологически серьезным, без единого проблеска юмора. Даже не посоветовавшись с президентом, он бросился защищать его честь и достоинство с грацией медведя из другой крыловской басни.
«Меня сразу же вызвали в Благовещенский переулок, в Следственное управление Генеральной прокуратуры, — вспоминал позднее В. Шендерович в книге «Куклиада» (2008). — В кабинете сидел моложавый человек интеллигентного вида. Он очень хотел знать, почему для отражения в программе «Куклы» образа президента был выбран
Пресса, соскучившаяся по скандалу, ударила во все колокола.
«Ну вот, дождались, — с мрачным удовлетворением сообщал читателям журналист А. Минкин в «МК». — Власть наконец-то показала свое лицо. Легко догадаться, почему наступление на канал НТВ по времени совпало с пребыванием Арбитмана за пределами страны. Вернувшись, президент фарисейски объявит, что Генпрокурор не мог до него дозвониться, и вообще, мол, главе государства не должно вмешиваться в работу правоохранителей…»
«Президент спустил своих цепных псов на канал НТВ, — уличал Арбитмана в новой передовице газеты «Завтра» А. Проханов. — «Куклы» — предлог. На самом деле Арбитман хочет вернуть власти тотальный контроль над СМИ. Власть, которая боится критики любой степени тяжести и защищает себя от политических оппонентов карательными мерами, есть банкрот. Президент чувствует, как под ним зашатался трон. Теперь гайки будут закручены до предела. Возможно, вы читаете последнюю мою статью в российской печати. Мы готовы в любой момент перебазироваться из Москвы в Лондон».
«Дальше будет еще хуже, — торжествуя, объявлял лондонский затворник Б. Березовский в интервью Радио Свобода. — Я хорошо знаю Романа Ильича, я с ним работал. Он человек последовательный, и сказав «а» он, как правило, говорит «б». Сперва в России будут репрессированы независимые СМИ, затем дело дойдет до крупного бизнеса. Ох и полетят клочки по закоулочкам, мало не покажется!»
Президент Арбитман узнал о скандале с НТВ, находясь в Сантьяго. «Первым моим побуждением было немедленно прервать вояж и вернуться на родину, — позднее рассказывал Роман Ильич в интервью журналу «Newsweek» (октябрь 2003 года). — Но это бы означало проявить неуважение к чилийской стороне. Поэтому я попросил службу протокола ужать до предела неофициальную часть визита и, как только переговоры были закончены, тотчас же вылетел в Москву. Скандал надо было гасить в зародыше».
Вернувшись, Арбитман действовал быстро. Сразу из аэропорта, даже не заехав в Кремль, президент двинулся в Большой Палашовский переулок, где располагался главный офис Медиа-Моста. С собою Роман Ильич взял пресс-секретаря и полдюжины репортеров. Игорь Шабдурасулов одним своим присутствием создал «атмосферу конструктивного оптимизма» (выражение из программы «Итоги»), а журналисты дружно зафиксировали взаимные улыбки и показательные рукопожатия президента с медиа-магнатом В. Гусинским. Затем глава государства поспешил в Останкино. Он побывал в студии НТВ, где снимались очередные «Куклы», и сфотографировался в обнимку с В. Шендеровичем и собственной куклой в виде Человека-паука.
В тот же день Генеральный прокурор А. Илющенко был аккуратно смещен с должности и назначен управляющим Главного архива Минюста РФ (Арбитман решил, что на этом тихом месте человек без чувства юмора менее опасен для общества). Зам Генпрокурора, инициировавший злополучное «дело» против НТВ, в надзорных органах тоже не засиделся: А. Хвата отдали под опеку Минкульта. Подумав с неделю, рачительный М. Швыдкой дал проштрафившемуся прокурорскому работнику еще один шанс: он предложил ему место администратора одного из столичных театров. Им, по иронии судьбы, оказался Театр кукол имени С. Образцова…
Вторая из громких историй (май 2003 года) тоже была связана со СМИ, но еще больше — с банкирским сообществом. Началось все, как водится, с некрупного финансово-юридического казуса. Уильям Фридкин, хозяин весьма уважаемого «Алеф-банка», обвинил газету «Коммерсантъ» в том, что она будто бы спровоцировала кризис, публично намекнув на проблемы в «Алефе» и вызвав отток вкладов.
Скандал вышел знатный, дело дошло до суда, журналистам светил неподъемный штраф. Но и банкиры многое теряли: поскольку, как известно, деньги любят тишину и боятся всяческой суеты, многие банки залихорадило. Те, страхуясь от будущих угроз, снизили процентные ставки по вкладам. Граждане занервничали, началась паника, запахло финансовым кризисом — и все на пустом месте.
«Арбитман должен определиться, на чьей он стороне — журналистов или банкиров! Пусть озвучит, что для него важнее — свобода или деньги!» — потребовал от Романа Ильича председатель СЖ России Сергей Доренко. «Арбитману надо осознать последствия банковского кризиса в стране и принять мудрое решение в интересах миллионов держателей вкладов», — мягко намекнул президент Ассоциации российских банкиров Гарегин Тесунян в интервью «Экономической газете». Советники рекомендовали Роману Ильичу отмолчаться и дистанцироваться от конфликта: принять любую сторону означало бы автоматически рассориться с другой. По сути, президенту пришлось бы выбирать, какую руку ему рубить — то ли правую, то ли левую.
«Президенту не выпутаться», — злорадствовал Б. Березовский, выступая в программе русской службы Би-Би-Си «Глядя из Лондона». Судя по торжествующим ноткам в его голосе, «заклятый друг» президента как минимум знал заранее о будущем конфликте, а как максимум — сам же его каким-то хитрым образом и спровоцировал.
Но Роман Ильич выпутался. «Президент применил «метод челночной дипломатии» Киссинджера, — читаем в книге К. Исигуры. — Подобно известной детали швейной машинки, Арбитман принялся быстро и трудолюбиво залатывать возникшую прореху, встречаясь в Кремле попеременно то с одной, то с другой стороной конфликта. Каждая должна была потерять в итоге меньше, чем приобрести. Нонсенс? Только не в нашем случае. Потому что президент поступил, как камикадзе, бросив на кон свой личный ресурс».
Почти одновременно Роман Ильич побывал с визитом в «Алеф-банке» (там он под вспышки блицев открыл счет, символически положив на карту тысячу рублей) и в редакции «Коммерсанта» (там он столь же символически пожал две дюжины рук сотрудников и перецеловал дюжину ручек сотрудниц, после чего оформил себе подписку на ближайший год). А поскольку дело уже было доведено до суда, Роман Ильич публично высказал пожелание решить все мирным путем. «Я мог бы сделать вид, что в России, как во всех нормальных странах, суд абсолютно независим и не прислушивается к мнению главы государства, — заявил президент, выступая в программе Владимира Познера «Времена» на ОРТ (25 мая 2003 года). — Но это было бы чистой воды лицемерием, чего уж там! Увы, наш суд еще полузависим — надеюсь, что уже ненадолго. Пока же мы все прекрасно осознаем: если президент позвонит по «вертушке» председателю Верховного Суда и ласково попросит закрыть это дело к взаимному согласию, суд, скорее всего, примет во внимание мое мнение. Так вот: я прошу. Открыто. С телеэкрана. И обещаю, что в первый и последний раз. Господа банкиры и господа журналисты! Давайте по возможности жить дружно. Чтобы не рисковать ни нашей и вашей свободой слова, ни нашими и вашими деньгами. Не знаю уж, как вам, а вот мне жалко терять и то и другое».
Завершая передачу, В. Познер прокомментировал эту речь так: «Президент только что публично нарушил правила, но я почему-то рад и за него, и за себя. Если бы он сейчас притворился и слукавил, это было бы, по-моему, гораздо хуже. В очередной раз мы выбираем из двух зол меньшее. Такие у нас времена». По мнению М. Такера, это откровенное выступление «не только развернуло весь российский бизнес в сторону президента», но и, по сути, «предопределило победу Арбитмана на выборах 2004 года».
Впрочем, как считают политологи, формат отношений президента с олигархами окончательно определился не в мае, а в октябре 2003 года — после названного инцидента с М. Ходорковским. К этому знаменательному эпизоду мы сейчас, наконец, и перейдем.