Роман на крыше

Вудхаус Пелам Гренвилл

Джордж принадлежал к числу тех очаровательных холостяков, которых вы можете встретить где угодно и когда угодно. Достаточно вам было взглянуть на него, чтобы с уверенностью сказать: «Этот человек никогда в своей жизни не написал ни одного руководства и никогда не напишет». Сложения он был тщедушного, а лицо, довольно приятное, ничего не выражало. Его карие глаза принимали при благоприятных условиях выражение испуганного барана, а волосы были светло-каштановые. В данную минуту не представляло никакого труда определить их цвет, так как шляпа находилась не на голове у него, а в руке. Он почему-то держал ее так, словно придавал ей казалось

весьма какую-то особенную ценность, и это казалось весьма странным, так как шляпчонка едва ли многого стоила. Возможно, что в свое время она и считалась хорошей шляпой, но в данную минуту вид у нее был такой, точно на нее сперва наступили, а потом подбросили воздух носком сапога.

– Мэлэт -сказал Джордж Финч, не спуская мечтательного взгляда с жалких остатков своего головного убора. – Возьмите эту шляпу и спрячьте ее.

– Вы хотите сказать, сэр: «выбросьте ее»?

– Нет, боже вас сохрани! Спрячьте ее. Осторожненько положите ее куда-нибудь на место. Нет ли у вас гильзовой бумаги?

– Найдется, сэр.

– В таком случае, тщательно заверните эту шляпу в гильзовую бумагу и положите ее на мой письменный стол.

– Слушаю, сэр

– Простите меня за то, что я осмеливаюсь прервать ваш разговор, – раздался чей-то голос позади них. – Не уделите ли вы мне одну минуту вашего драгоценного времени, мистер Финч? Полисмен успел покинуть место, к которому он, казалось, прирос, и теперь стоял возле мистера Финча в позе, говорившей о крайнем смущении. В его добродушных глазах застыло робкое выражение.

– Простите меня за вторжение, – повторил Гэровэй.

– О, пустяки – ответил Джордж.

– Я, видите ли, полисмен, сэр.

– Я вижу.

– И мне предстоит исполнить весьма неприятный долг, – грустно продолжал Гэровэй. – Я был бы рад не делать этого, если я мог бы пойти на компромисс со своей совестью. Но, видите ли, сэр, долг есть долг. Одно из наиболее неприятных свойств полицейской службы заключается в том, что не всегда удается вести себя джентльменом.

– Я нисколько не сомневаюсь в этом, – согласился с ним Джордж.

Мэлэт с трудом проглотил слюну, и снова на его лице появилось выражение загнанного зверя. Полицейский не спускал с него добродушных глаз, и можно было подумать, что он чрезвычайно озабочен судьбою этого человека.

– Прежде всего я хотел бы предупредить вас – продолжал Гэровэй, – что я лично ровно ничего не имею против мистера Мэлэта. За мое кратковременное знакомство с этим джентльменом я не обнаружил ничего такого, что говорило бы против него или против того, как он исполняет свои обязанности. Тем не менее, я полагаю, что вы имеете право знать следующее: он – бывший каторжник.

– Бывший каторжник?

– Исправившийся, – поспешил вставить Мэлэт.

– Насчет этого я, конечно, ничего не могу сказать, – заметил Гэровэй. Я довожу до вашего сведения то, что мне известно. Вполне возможно, что мистер Мэлэт, как он утверждает, успел исправиться, но факт остается фактом: он отбыл срок заключения в каторжной тюрьме; и, по долгу службы моей, я не могу не сообщить об этом человеку, у которого он находится в услужении. Как только я был представлен мистеру Мэлэту, я обнаружил в его лице что-то удивительно знакомое, и мало-помалу мне удалось восстановить в памяти, что я видел его фотографию в альбоме преступников в уголовном розыске. Вам, быть может, известно, сэр, что преступника, приговоренного к каторжным работам, снимают у нас в разных позах. Тот же процесс был проделан в отношении мистера Мэлэта года полтора тому назад, когда он был осужден – не помню точно на какой срок – за ограбление квартиры. Разрешите вас спросить, каким образом мистер Мэлэт очутился у вас на службе?

– Мне рекомендовал его Бимиш, мистер Гамильтон Бимиш.

– В таком случае, сэр, я больше ничего не могу добавить, – сказал полисмен и низко поклонился, едва он услышал это почтенное имя. – Не может быть никакого сомнения в том, что мистер Бимиш имел все основания для того, чтобы рекомендовать вам мистера Мэлэта. И, естественно, раз мистер Мэлэт искупил свою вину, то ясно, что ни я, ни кто-нибудь другой из нас, полицейских, ничего против него не имеет. Повторяю, я счел лишь долгом своим довести до вашего сведения о роде его прежних занятий, на случай, если вы принципиально возражаете против слуги с таким прошлым. Сейчас мне необходимо вас покинуть, так как долг службы вынуждает меня вернуться в мой участок. Добрый день, мистер Финч!

– Добрый день!

– Добрый день, мистер Мэлэт! Я очень рад, что имел счастье познакомиться с вами. Разрешите вас спросить: вы не встречались ли случайно за время вашего пребывания в Синг-Синге с одним молодым человеком по имени Джо-Горилла? Нет? А очень жаль! Он, видите ли, мой земляк. Мне очень хотелось знать, куда девался старина Джо.

После ухода полисмена Гэровэя последовала длительная пауза. Джордж Финч несколько раз нерешительно переступил с ноги на ногу. Он был по натуре человеком мягким и ужасно не любил неприятных сцен. Наконец, молчание стало невыносимым. Финч посмотрел на Мэлэта, а Мэлэт перевел взгляд на небо.

– Э-э-э-э… Мэлэт, – начал Джордж.

– Сэр?

– Это весьма неприятно.

– Чрезвычайно неприятно, сэр.

– Я полагаю, что мистер Бимиш должен был бы предупредить меня.

– Надо полагать, что он не видел в этом необходимости, сэр. Принимая во внимание, что он знал, что я исправился.

– Это так, но все же… э-э-э… Мэлэт…

– Сэр?

– Этот полицейский говорил об ограблении квартиры. Каков был род ваших занятий… в точности.

– Я обыкновенно находил место в качестве слуги, сэр, а когда представлялся удобный случай, я забирал все, что только можно было забрать, и исчезал.

– И исчезали? Вот как?

– Да, сэр.

– Гм! Я все-таки полагаю, что мистер Бимиш должен был хоть вскользь упомянуть об этом. Боже! Подумать только, что я вот уже сколько недель ввожу вас в соблазн.

– Совершенно верно, сэр, и в большой соблазн. Но я приветствую искушение, мистер Финч. Каждый раз, когда я остаюсь наедине с вашими жемчужными запонками, я вступаю в поединок с искусителем: «Почему ты их не заберешь, Мэлэт? – шепчет мне на ухо какой-то голос. – Почему ты их не заберешь, а?» Это превосходное упражнение для нравственности, сэр.

– Гм! Возможно.

– Да, сэр. Вы были бы изумлены, если бы знали, чего только не нашептывает мне голос, пытающийся меня искусить! Иногда, когда вы уже спите, я вдруг слышу: «А ну-ка, Мэлэт, подложи ему под нос губку с хлороформом и живо забирай все денежки». Вы только вообразите, сэр!

– Да, я воображаю.

– Но я каждый раз одерживаю победу, сэр. И с тех пор, как я поступил к вам, еще не случилось, чтобы я хоть раз потерпел поражение в поединке с искусителем.

– Все же, Мэлэт, я не думаю, чтобы вы и впредь могли оставаться у меня на службе.