Роман о любви и терроре, или Двое в «Норд-Осте»
Шрифт:
В общем, трудно избавиться от ощущения некоторой инфантильности «детей гор, играющих в терроризм»… Гораздо убедительнее «фрейдовская» проговорка Абу Бакара по мобильному телефону во время переговоров с Анной Политковской: «Не звоните сюда больше никогда. Это офис. Вы мешаете моему бизнесу».
Из Интернета
«Утро.Ру». Михаил Фальков.
Кто и где готовил московский теракт
…с момента захвата заложников появилось две основные версии об организаторах этой акции. Одна из них, условно названная «масхадовской версией», имеет чеченское происхождение. Первыми ее 24 октября озвучили Ахмад Кадыров, Мовсар Бараев и «чеченский представитель» телеканала «Аль-Джазира». Согласно им, боевики действовали по заданию «национального» крыла в руководстве
Авторство второй версии, «зарубежной», принадлежит самому президенту. Она более раннего происхождения, ее появление датируется первыми часами после захвата. Владимир Путин огласил эту версию во время совещания с Борисом Грызловым и Николаем Патрушевым. Незадолго до того директор ФСБ доложил президенту обо всех данных разведки, полученных к тому моменту его ведомством с Северного Кавказа, из ближнего и дальнего зарубежья. Естественно, что касались они в первую очередь вопроса об инициаторах и организаторах беспрецедентной акции. Таким образом, именно Николай Патрушев первым изложил «зарубежную» версию, которую затем в откорректированной форме огласил Владимир Путин.
Вкратце она сводится к следующему. Московский теракт является лишь одним из звеньев глобального плана по изменению геополитической ситуации вокруг Северного Кавказа и Закавказья, установления окончательного контроля над вооруженными формированиями в Чечне и укрепления ваххабитских структур Северного Кавказа и других регионов России. По сведениям компетентных иорданских источников, инициаторами московского теракта являлись несколько высокопоставленных членов Всемирного руководства международной Ассоциации мусульманских братьев («Харакат аль-Ихуан аль-Муслимуун», далее АМБ)…
Прогнозировалось, что теракт в столице должен вызвать всплеск националистических и антикавказских настроений в обществе, а также ужесточить действия федеральных войск в Чечне против гражданского населения. В этой связи перед представителями АМБ и местными ваххабитскими лидерами ставилась задача использовать ответную реакцию мусульман для пропаганды собственных идей и мобилизации рекрутоа в законспирированные «джамааты» и НВФ.
К разработке операции почти с самого начала были привлечены командующий «Исламским полком» Северного Кавказа Абу Валид аль-Хамиди и представитель «Особой организации» в Грузии Абу-Хафс. Им было поручено обеспечить финансово-техническую поддержку теракта. Одновременно члены кувейтской «Джамаат ихья ат-Турас аль-Ислами» установили контакт с бывшим вице-президентом ЧРИ Зелимханом Яндарбиевым. Его попросили оказать помощь в поиске главаря «ударной» группы террористов-смертников. Тогда же начался отбор боевиков, которые должны были участвовать в задуманной акции. Особое предпочтение отдавалось чеченским ваххабитам, отличившемся ранее в военных и террористических операциях, а ныне находившимся в Грузии, Турции или на Ближнем Востоке. Кроме них, в состав «ударной» группы вошли представители других национальностей, в том числе арабы из «особого отдела»…
За два с половиной месяца до захвата ДК ГПЗ практическая подготовка операции на территории России перешла под ответственность Шамиля Басаева. Он лично отбирал кандидатов для второй и третьей группы «поддержки», а его эмиссары занимались поиском и арендой конспиративных квартир для боевиков в самой столице. Они же, опираясь на поддержку московских соплеменников, собирали оружие, готовили транспорт и средства связи. Большую часть расходов взял на себя Абу Валид, остальное из собственных резервов оплатил сам Басаев…
…Вопрос о том, кто возглавит «ударную» группу, решался довольно долго. Требовалось найти человека, имя которого было достаточно известным. Только в таком случае версия о его «командирской роли» и подчинении Масхадову могла звучать более-менее убедительно. Кроме того, кандидат обязательно должен был быть чеченцем. Представители «Особого отдела АМБ» никому из чеченских полевых командиров не доверяли, подозревая их в симпатиях к Масхадову или тайном сотрудничестве с российскими спецслужбами. В свою очередь, почти ни один из политических деятелей ЧРИ, бежавших за рубеж, не подходил на эту роль. Проблему решил опытный Зелимхан Яндарбиев. Именно он убедил своих арабских друзей в том, что племянник покойного Арби Бараева не только полностью подходит под перечисленные требования, но даже имеет все шансы вернуться живым из этой воистину самоубийственной
В ходе консультаций с кавказскими ваххабитами, обосновавшимися за рубежом, и исламскими деятелями, работавшими на Кавказе, выяснилось, что многие из них лично знали Арби Бараева, а некоторые даже знают Мовсара. Практически все они сходились во мнении, что последний не станет вдаваться в подробности, но будет исправно выполнять предложенный ему план. Главное, по их словам, это уверенность Бараева в наличии путей отхода и соответствующее вознаграждение. Консультанты «Особого отдела» оказались правы. После двухнедельных раздумий Бараев согласился. Помимо ожидаемых требований, он заявил о своем желании возвратиться в Чечню и, заручившись поддержкой Абу Валида, взять под контроль Шалинский и Урус-Мартановский районы, а также окрестности Аргуна и ряд пригородов Грозного. При этом Бараев безоговорочно согласился на выполнение двух главных условий заказчиков. Первое заключалось в том, что всеми практическими действиями будут командовать представители Абу Валида, которые в качестве «рядовых боевиков» должны были войти в состав «ударной» группы. Согласно второму условию, в первый же день захвата ДК ГПЗ Бараев должен был публично заявить о своем подчинении Аслану Масхадову.
Вознаграждение за «руководство» операцией определялось в несколько миллионов долларов. 60 процентов Мовсар требовал авансом, а оставшуюся часть должен был получить по возвращении в Чечню (в том, что ему это удастся, Бараев не сомневался). Помимо указанной суммы, в конце августа он получил дополнительные средства (более миллиона долларов) для оплаты услуг московских знакомых своего покойного дяди.
Из письма Веры Светлане Губаревой
…А потом он позвонил сам, когда я даже не надеялась услышать его голос. Мы говорили долго, он сказал, что вот, мол, сижу сейчас один, нашел время тебе позвонить. Спросил: ну как там, показывают по телевизору? Хотя сам видел, у него телевизор всегда с собой. Я заплакала, просила не умирать и не убивать… Он сказал, что смерть и убийство для него обычное дело, «разве ты этого не знаешь?». Я плакала и плакала в трубку… А он сказал, что любит и скучает. А я все плакала. Потом попросила все бросить, сбежать оттуда… Готова была даже прикрывать его, если бы он добрался до меня. Сказала ему об этом, а он ответил, что взрывать не собирается никого, но смысл жизни нашему сраному правительству объяснит…
Потом произнес такие слова: «Ну ладно, Вер! Мне надо отойти. Пока, еще позвоню…» – таким тоном, как будто речь шла о чистке зубов или о еде…
Из прессы (хроника)
02.10. К театру подъезжают две машины «скорой помощи». Врачи выносят из здания двух заложников. Как выясняется, Татьяна Старкова получила ранение в живот, а Павлу Захарову пуля попала в затылок и вышла через левый глаз. Но он каким-то чудом еще остается живым.
«Известия»
Под дулами автоматов врач «скорой помощи» Николай Степченков вмеcте с напарником вынес из захваченного здания двоих раненных: мужчину и женщину. Вот отрывок из разговора с ним нашего корреспондента.
– Почему именно вас выбрали для похода за ранеными?
– В ту ночь мы дежурили на Дубровке. Кроме нашей бригады, было еще семь машин «скорой помощи». В полночь из ДК послышались выстрелы. К нам подошли сотрудники штаба. Сказали, что чеченцы требуют врачей, чтобы забрать раненых. И я пошел, взяли с коллегой носилки – и вперед. Первое, что увидели в театре, – стены, изрешеченные пулями. Возле лестницы четверо чеченцев с автоматами. Все в масках, кроме Аслана. Он попросил показать документы. Внимательно их рассмотрел и заявляет: «Почему не из Красного Креста?» Меня зло разобрало. «Какая разница?» – говорю. Он сбавил тон и почти вежливо попросил подождать. Четверо заложников вынесли из зала мужчину с перевязанной головой. А потом женщину с ранением в живот. Назад шли, думали: «Быстрее! Быстрее!»