Роман с Джульеттой

Мельникова Ирина Александровна

– Позволил себе побыть нормальным человеком? – тихо спросила Алина. – Вы это хотели сказать?

Илья смерил ее взглядом.

– Не надо меня подкалывать. Я хотел сказать, что та информация, которой он с вами поделился, отнюдь не предмет обсуждения с подружками.

– Могли бы и не предупреждать, – рассердилась Алина. – Я не так дурно воспитана, чтобы сплетничать о человеке, который попал в беду. Вы плохо обо мне думаете, Илья Сергеевич!

– У меня служба такая, дорогая Елена Владимировна! Если всегда думать о людях хорошо, непременно

самому станет плохо!

– А вы не пробовали иногда изменить свое мнение о людях? Может, не все они так плохи, как вам кажется? – не отступала Алина.

– Пробовал, – подчеркнуто огорченно вздохнул Илья и развел руками: – Есть откровенные негодяи и мерзавцы, а есть те, кто прикидываются порядочными людьми. До поры до времени, естественно.

– Ну, вы прямо мизантроп какой-то, – Алина недоверчиво посмотрела на него. – Или вы все-таки шутите?

– Шучу, конечно, шучу, – Илья улыбнулся и вдруг, взяв ее за руку, поднес к своим губам. – Спасибо за пирожки. И мне, и Игорю они очень подняли настроение.

– Это виски подняло вам настроение, – Алина отняла руку, – а пирожки всего лишь ослабили похмельный синдром.

– Елена Владимировна, кажется, сегодня вы тоже не выспались? – засмеялся Илья. – И я попался вам под горячую руку?

– Естественно, не выспалась, – проворчала Алина, – ночные бдения уже не для моего возраста.

– Не для вашего возраста? – произнес Илья достаточно язвительно. – А по мне так вы с большим удовольствием провели время в компании Игоря Леонидовича. Да и он, надо сказать, очень доволен общением с вами. К чему бы это?

Алина в раздражении, наверно, чуть сильнее, чем положено, захлопнула дверцу холодильника, из которого достала брикет масла.

– Забавляетесь, Илья Сергеевич? – сказала она сердито. – Действительно есть над чем посмеяться. Молодой мужчина провел вечер в разговорах со старой домработницей. Это ведь ужасно в вашем понимании? Но я рада, что сумела поднять вам настроение. Вот вы уже и смеетесь, а встретили меня недовольным брюзжанием. Но Игорь Леонидович – взрослый человек, а вы – не дуэнья, чтобы ограждать его от нежелательных контактов.

– Даже так? – Илья сделал большие глаза. – Кем только меня не называли, а вот дуэньей – первый раз. Но мне это нравится. В вашей подаче, конечно. Приятно видеть, что домработница у Игоря – очень образованный человек. Согласитесь, сейчас мало кто знает, что это за птица такая – дуэнья.

– Меня это не волнует. Кто-то, возможно, не знает слова «дуэнья», но разбирается в квантовой физике, а для меня это темный лес. Или ваши комбайны… Я абсолютно ничего не понимаю в их производстве. Не нужно путать божий дар с яичницей.

– Да-а! – задумчиво протянул Илья. – В этой дуэли я проиграл. За словом в карман вы не полезете. Мизантропом вон обозвали, дуэньей. И что же, вы так сильно любите людей? Неужели никто не делал вам гадостей, не обижал?

– Всякое бывало, и даже в избытке. По молодости я специально пыталась вызвать

у себя ненависть или злость к тем, кто меня обидел или оскорбил, но не получалось. Я прекрасно понимаю, что зачастую человек в этом невиновен. Причина или в зависти, или в боязни, или в каких-то других комплексах, с которыми человек не сумел справиться. Значит, он слабый, жалкий. Ему помочь надо, а не отталкивать. А помочь всем тоже невозможно. Поэтому я просто забываю, что этот негодяй существует, и перестаю с ним общаться.

– Интересно вы рассуждаете, – удивленно протянул Илья. – Вы и Маргариту забудете?

– А зачем мне ее вспоминать? – улыбнулась Алина. – Теперь это ваша забота не забывать о ней, пока она не найдется.

– Браво! – Илья несколько раз хлопнул в ладоши. – Выкрутились. И очень изящно, Елена Владимировна. Я преклоняюсь перед вашей логикой и энергией. Представляю, какой вы были лет этак в тридцать! Проходу не было от мужиков?

– Я уже не помню, – сухо ответила она.

Разговор принимал почти фривольный оттенок, причем у Ильи в голосе звучали снисходительные нотки, так разговаривают или с детьми, или с впадающими в маразм стариками.

– Илья Сергеевич, по-моему, вы спешили? – попыталась она перевести разговор в другое русло и попала точно в яблочко.

Илья быстро взглянул на наручные часы, и вмиг его лицо стало серьезным.

– Все, бегу, бегу, Елена Владимировна! – И неожиданно озорно подмигнул ей: – Спасибо за содержательный разговор! Возможно, сегодня после ужина я составлю конкуренцию Игорю. Очень мне хочется продолжить нашу дискуссию про негодяев.

– Взаимно, – мило улыбнулась Алина, – но я полагаю, что после хорошего ужина вас потянет на возвышенное или ко сну. К тому же дискуссии о негодяях грозят несварением желудка.

– Приму к сведению, – Илья прижал руку к сердцу и склонил голову. – Честь имею откланяться, мудрейшая Елена Владимировна. До встречи за ужином. Если я его сегодня заработаю…

– Идите уже, – Алина снисходительно улыбнулась. – Карета подана. – И она кивнула на окно, в котором виднелся автомобиль Луганцева. Сам Игорь в распахнутом черном пальто стоял возле машины и нетерпеливо посматривал то на окна особняка, то на часы. Затем поднес трубку мобильного телефона к уху, и в кармане Ильи звонко затренькало. Илья выхватил телефон, глянул на дисплей и, вытаращив в притворном ужасе глаза, быстро покинул кухню.

Алина проследила взглядом за отъезжавшей машиной, за тем, как закрылись за ней ворота и как провожавший начальство охранник вернулся на свое место в сторожке.

Она сварила себе кофе. В прежние времена Алина очень ценила такие минуты, когда удавалось побыть одной и полностью посвятить их своим мыслям и переживаниям. Такое случалось крайне редко, но она научилась отстраненно воспринимать шум и гомон светских вечеринок, и если требовалось отдохнуть или решиться на какой-то важный шаг, она могла обрести одиночество даже в толпе.