Роман с призраком
Шрифт:
Нэтти стояла, не зная, что делать, в шляпе, съехавшей набок, с растрепанными волосами. Вероятно, впервые в жизни она допустила, хоть и вынужденно, подобную небрежность в наряде и, уж конечно, впервые недоумевала, как поступить.
Тем временем. Джем пытался растащить экипажи и восстановить порядок.
На помощь неожиданно пришел конюх краснолицего джентльмена. Старую лошадь, тащившую двуколку Лэнгстонов, выпрягли и отвели в сторону, где она принялась невозмутимо щипать травку.
Граф Треварнон молча понес Демелсу к своему экипажу. Нэтти так же молча двинулась следом.
Джерард, с большим усилием удерживавший испуганных лошадей, обеспокоенно спросил:
– Она серьезно пострадала? Этот чертов лихач не имел права так нестись!
Граф Треварнон не ответил на это замечание. Он спросил у Нэтти:
– Вы сможете сами забраться на заднее сиденье?
– Наверное, милорд, – ответила Нэтти. Она с кряхтением залезла в фаэтон. Граф очень осторожно поднялся в экипаж, держа Демелсу на руках, и уселся на то место, где только что сидел ее брат.
– Как она, милорд? – снова спросил Джерард. Теперь, когда непосредственная опасность была позади, граф Треварнон сообщил:
– Я думаю, у нее сотрясение мозга. Когда мы вернемся, надо немедленно послать за доктором.
– Я бы хотел высказать этому наглецу все, что я о нем думаю, – процедил Джерард сквозь зубы.
В обычных обстоятельствах граф Треварнон разделил бы его желание. Однако на этот раз, благодаря безответственности пьяного джентльмена, исполнилась его заветная мечта: Демелса на вполне законных основаниях оказалась у него в объятиях.
Впервые видя ее днем, он сказал себе, что при солнечном свете она еще прекраснее, чем в сиянии луны.
Осторожно развязав ленточки, граф снял с нее шляпку и бросил на дно фаэтона.
Он почувствовал, как его затопляет нежность, и понял, что никогда больше не выпустит из рук свою ценную добычу.
Джем расчистил дорогу, кое-как поставил двуколку на колеса.
Мальчишка, помощник конюха, под уздцы повел домой кобылу Лэнгстонов.
У кареты пьяного джентльмена погнулось колесо. Граф Треварнон оценил, что у нарушителя порядка имелись шансы шагом доползти до ближайшей деревни и разыскать там колесника.
– Трогайте, – попросил он Джерарда.
Несмотря на свой недавний испуг и беспокойство за сестру, Джерард в душе ликовал. Кто бы мог подумать, что ему подвернется случай править такими великолепными лошадьми?
Он лишь молился про себя, чтобы не оскандалиться и совладать с этими норовистыми животными.
К счастью, Лэнгстон-Мэнор был рядом.
Джем, оставшийся на дороге, чтобы каким-то образом обеспечить возвращение двуколки, мог пройти пешком, напрямик.
Граф Треварнон был всецело поглощен Демелсой. Он испытывал горячее желание прикоснуться губами к прекрасному лицу девушки.
Когда фаэтон въезжал в ворота, он сказал:
– Лэнгстон, я отнесу вашу сестру наверх, а вы сразу же скачите в Виндзорский замок. Вы легко найдете там лейб-медика, сэра Уильяма Найтона. Скажите, что я прошу его прибыть как можно скорее.
Джерард подозрительно взглянул на графа Треварнона:
– А откуда вы знаете, что это моя сестра?
– Я сразу догадался по внешнему сходству, – нашелся граф Треварнон.
Джерард, почувствовав неловкость, постарался объяснить:
– Это действительно моя сестра Демелса. Она все время была в доме, но мы считали неудобным, чтобы юная девушка появлялась на людях, пока у нас гостит холостяцкая компания.
– Вполне понятно! – кивнул граф Треварнон.
– Вы полагаете, что я могу пригласить врача из Виндзорского замка? – спросил Джерард тоном ребенка, не решающегося съесть очень заманчивое угощение.
– Вам следует взять с собой Джема, – напомнил граф. – Наверное, он вернулся.
– Если его нет, я подожду! – отозвался Джерард с такой радостной готовностью, что граф Треварнон с трудом скрыл улыбку.
Лакеи бросились навстречу фаэтону, чтобы принять у графа Треварнона бесчувственную девушку, но он отрицательно покачал головой.
– Помогите мисс Нэтти, – распорядился он, – а я справлюсь сам.
Он принес Демелсу в дом.
– Ваша милость, произошел несчастный случай? спросил Хант, но граф Треварнон не стал пускаться в объяснения.
Дождавшись Нэтти, он осведомился:
– Где находится комната вашей госпожи?
Не тратя слов понапрасну. Нэтти молча двинулась вперед, указывая дорогу.
Граф Треварнон нес девушку, легонькую как пушинка, едва ли тяжелее призрака, если таковой действительно существовал в доме.
Глядя на ее бледное личико, на глубокую ссадину на виске, чувствуя волнующее тепло ее гибкого тела, граф Треварнон тихо повторял:
– Моя милая девочка! Все будет хорошо, любовь моя…
Если граф в пятницу испытывал сильное душевное волнение, то Демелса терзалась не меньше.
Взглянув утром в зеркало, она обнаружила, что ее глаза покраснели и опухли от слез, пролитых накануне вечером.
Она возвращалась со свидания в беседке в полном смятении.
Одно дело дать графу Треварнону решительную отповедь, другое – закрыться от мира, словно в монастыре, в потайных помещениях наедине со своими мыслями, со своими чувствами.
– Я люблю его. Матерь Божья, как я его люблю! – повторяла она в слезах.
Поступая, как подсказывал ей долг, девушка все больше мучилась от противоречия, которое составляли ее желания с тем, что она считала единственно верным решением.
Ей стоило неимоверных усилий удержаться от того, чтобы снять засовы с двери в отцовскую спальню.
– Увидеть бы его хоть разочек! – приговаривала она. – Поцеловать бы, хоть на прощание! – умоляла она свою непреклонную совесть пойти на сделку с сердечными порывами.