Роман с призраком
Шрифт:
— Я ожидал, что ты поумнеешь. Королевский колледж пользуется известной репутацией. Чему же все-таки учат в медицинском колледже?
— Как вести себя у постели больного.
Джон откинул голову и расхохотался.
— Мой дорогой брат, на сей счет ты сам кое-чему можешь научить лондонцев! Скажи мне, — он наклонился к Виктору, заговорщицки улыбаясь, — тебе действительно нравится препарировать трупы?
— Стоило мне вернуться домой, как в тебе проснулось нездоровое любопытство.
—
Виктор покачал головой и улыбнулся.
— Джон, боюсь, ты неисправим. Врачом не становятся для того, чтобы поглазеть на трупы и обнаженных девиц.
— Да, как я мог забыть! — Джон сделал театральный жест. — Ты ведь любишь все человечество, сочувствуешь его страданиям и одержим желанием покончить со всеми болезнями и напастями!
— Нечто вроде этого, — пробормотал Виктор.
Мгновение оба брата молча стояли перед камином, смотрели на языки пламени, и только теперь я заметила, как изменилась эта комната. На всех стенах были украшенные цветами обои, на полу лежал толстый персидский ковер, в котором сочетались темно-синие и ярко-красные цвета. Стоявший в углу шкаф стал новым и сверкал; с дивана, набитого конским волосом, исчезло вульвортовское покрывало бабушки. На каминной полке стояли часы с широко расставленными ножками, обе стороны которых сторожило по паре стаффордширских собак. Комнату освещали газовые рожки, висевшие на стенах, и я заметила на них овальные портреты с незнакомыми мне лицами.
Эта сцена зачаровала меня. Не желая разрушить ее и не догадываясь, как она мимолетна, я не шевелилась и едва дышала. Хотя я и не видела, как открылась дверь, поскольку боялась повернуть голову, зато услышала, что кто-то вошел, затем почувствовала, как следом ворвалась струя холодного воздуха.
Виктор обернулся и, одарив нас самой очаровательной улыбкой, протянул обе руки к Гарриет. Она приближалась к нему.
— Виктор, я так счастлива, что ты приехал к нам в гости!
Брат и сестра обнялись и поцеловались, затем он отстранил ее от себя на длину локтя, чтобы получше рассмотреть.
— Как ты выросла за этот год! — дивился он.
Виктор сказал правду. Молодая женщина, стоявшая здесь, уже не была тем капризным ребенком, который несколько минут назад плакал наверху. Во-первых, Гарриет сбросила детскую одежду и теперь носила длинное шелковое платье с высоким воротником и тугим лифом, переходившим на бедрах в тяжелую юбку, которая спереди напоминала шторы, а позади собралась в пышный турнюр. На это платье ушел не один ярд материала, юбка была затянута поясом так, что Гарриет удавалось передвигаться лишь мелкими шажками. Длинные локоны теперь не закрывали шею, а были убраны на голове и скреплены
— Мне уже четырнадцать лет, — гордо заявила она. — За год я изменилась.
— Тем не менее она еще не отучилась плакать.
— Джон!
Виктор подавил улыбку.
— Гарриет, ты часто плачешь?
— Виктор, тебе надо было видеть ее в тот вечер, когда ты уехал. Гарриет устроила настоящий спектакль. Угрожала запереться в платяном шкафу и уморить себя голодом.
Теперь Виктор не стал сдерживать улыбку.
— Ты так поступила из-за меня?
Со своего места я видела, что Гарриет покраснела.
— Виктор, мне было обидно, что ты уехал. Но теперь мне все равно. Теперь я горжусь тем, что ты станешь врачом.
Джон отвернулся и пробормотал:
— Это отцу следовало бы гордиться…
— И я рада, что ты получил эту стипендию, потому что ты самый умный в Уоррингтоне, и я…
— Уоррингтон маленький городишко, — заметил Джон, держа графин в руке. — Виктор, еще бренди?
Виктор покачал головой.
— А мне можно немножко? — спросила Гарриет, вскинув голову.
— Хочешь испортить свою хорошенькую мордашку? Ты же знаешь, что с тобой сделает отец, если застукает с рюмкой бренди в руке.
— Бренди! — сказал Виктор. — Ты уже взрослая. Правда, Гарриет?
— Еще бы. Я уже побывала на теннисных кортах.
— Гарриет! — Джон неодобрительно взглянул на нее. — Отец ведь предупреждал тебя на сей счет.
— Успокойся, я не играю. Я просто наблюдаю. Он ведь не запрещал мне смотреть.
— Он рассердится на тебя, если узнает.
— А кто ему скажет об этом?
— Теннис, — сказал Виктор, приподнимая брови. — Здесь в Уоррингтоне?
— Да, Виктор. Моя подруга Меган О'Ханрахан играет в теннис. И курит сигареты.
— Она легкомысленная девица, эта Меган, — мрачно заметил Джон. — Лучше держись от нее подальше.
Но Виктор возразил:
— В Лондоне не видят ничего зазорного, если молодая леди играет в теннис.
— Но мы ведь не в Лондоне живем!
— Джон, какой же ты упрямый. — Гарриет взяла Виктора за руку и быстро заговорила: — Мне, собственно, безразличен теннис или другие виды спорта, хотя Клер Макмастерс в Пенкете занимается стрельбой из лука. Но знаешь, чего бы мне больше всего хотелось?
Виктор весело посмотрел на свою маленькую сестру.
— И что это?
— Велосипед!
Джон быстро обернулся.
— Уж что-то, только…
— Минуточку, сэр, не прерывай свою сестру. Гарриет, так почему же тебе понадобился именно велосипед?