Роман с закрытыми глазами, или Каждое мгновенье о любви
Шрифт:
– О Боже, я прошёл пятьдесят километров! Ну и видок у меня сейчас, наверное!
– Да уж… А куда вы шли? Может, я подскажу.
– Понимаете, я ищу одну девушку… Я абсолютно точно знаю, что она на острове… Я это чувствую…
– Теперь понятно, почему у вас такой вид, – улыбнувшись, ответила девушка. – Любовь?
– Любовь? – нахмурившись, вопросительно повторил Алехандро.
– Ну да! Только любовь может заставить человека бросить яхту и пройти пятьдесят километров пешком без сна и еды.
– По-моему, любовь – это когда счастье, – ответил Алехандро. – Вы считаете, что у меня счастливый вид?
– Хм-м-м, вы правы, – оглядев Алехандро, ответила девушка.
Кажется, в этот момент понятийный мир этой девушки тоже дал трещину. Она погрустнела и не хотела больше разговаривать.
– Чтобы вернуться
– Спасибо.
– Зачем вы её ищете? – уже собираясь уходить, спросила девушка.
– Я не знаю зачем… Но точно знаю, что должен её найти.
– Удачи!
Девушка развернулась и медленно стала удаляться.
– Стефанель! – крикнул Алехандро, когда девушка была уже метрах в десяти от него. – Её зовут Стефанель!
Девушка остановилась. Алехандро догнал её и, с отчаянием глядя в глаза, спросил:
– Вы её знаете?
– Она живёт в последнем доме у западного мыса, – немного дрожащим голосом сказала девушка.
– О Боже! – прошептал Алехандро и упал на колени.
Западный мыс был удивительно красив. Он был покрыт апельсиновыми рощами и живописными скалами, возвышающимися над морем. Здесь природа была более дикая и первозданная в отличие от ухоженных пляжей восточного берега. Именно в этом месте арендовала маленький домик Стефанель. Её домик был действительно крайним, поэтому с террасы открывался удивительный вид и на рощу, и на скалы, и на море. В этом месте почти не было людей, зато было огромное количество певчих птиц, которые вили свои гнёзда в роще. Стефанель ежедневно писала картины на plain air, впитывая в себя послания природы и отражая их на холсте. Её основной темой по-прежнему были люди. Только стиль, колорит и манера написания сильно изменились. Мазки были более чёткие, краски более насыщенные, а сюжеты более смелые и честные. Да, именно честные. Стефанель обрела на острове то, что она искала так долго – честность с собой и с окружающими. Здесь она разрешила себе быть только собой, запретив претворяться и лгать, как это приходилось делать в её старом мире. Это придало ощущение необыкновенной лёгкости бытия и любви. В своих картинах она не боялась выражать себя до последней капли краски на кончике кисти. Она часто смешивала, казалось, не сочетаемое, объединяя их единой темой и идеей, превращая в гармонию. На её картинах можно было встретить сказочных персонажей и диковинных животных, изображённых несуществующими в природе красками. Каждая работа аллегорически отражала то или иное переживание человека. Картины привлекали внимание, их можно было разглядывать бесконечно, находя новые мысли и идеи. Стефанель была абсолютно счастлива в своём мире.
Было раннее утро. Стефанель без одежды вышла на террасу, чтобы полюбоваться восходом за чашечкой ароматного кофе с ванильным пирожным. Она любила быть обнажённой, чтобы каждая клеточка тела соединялась с Вселенной, пропитываясь её кислородом. Прекрасное, светлое утро! Великолепный, золотистый восход! Вдалеке прокаркали две вороны, на мгновение нарушив тишину, и снова тишь. Море спокойное, прозрачное, не колышется. Никого до самого горизонта. Стефанель любовалась пустынным морем. Она находила в нём особую мудрость. Однако тишина показалась в этот раз какой-то нарочитой, будто перед грозой. Странно, на небе ни облачка. «Может, ветер принесёт разом тучные грозовые облака и грянет гром. Уж слишком всё вокруг тихо. Не слышно даже птиц», – размышляла Стефанель, глядя вдаль.
Тишина – это просто воздух,Но немного другого состава,Накрывает, как белая простынь,И блокирует звуков накаты.Под таким неземным покрываломОстаёшься один на один ты с собой,Мир молчит в этот миг, не мешает.Существует лишь голос твой.Если страшно от этого звука,Значит, голос тебе незнаком,Он чужой для тебя, только шум он,Смешан, скрыт средь мирских голосов.Тишина – это просто воздуха,Расширяется, что и дышит,Пропускает она чистый голос,Тот, что в звуках мирских не услышишь.Вдруг средь этой тишины из-за скалы появилась белая яхта. Это был Алехандро. Он был красив и элегантен, а яхта была покрыта красными розами. Стефанель сразу его узнала. Не думая о том, что на ней нет одежды, она побежала через рощу навстречу ему. Лицо её сияло радостью.
Алехандро привязал яхту и шагнул на берег навстречу Стефанель. Тепло, спокойно, правильно. Стефанель с разбегу бросилась к нему в объятия, и он её обнял. Она была такая же теплая, такая же ароматная, такая же живая. Прижимая к себе Стефанель, Алехандро отчётливо почувствовал, что от неё пахло жизнью. Именно этот запах давно утерял Алехандро. Ощущение дома снова вернулось в его сердце, которое теперь улыбалось.
– Какое прекрасное утро! Поехали, покатаемся по морю, – ласково глядя в глаза, сказал Алехандро.
– Поехали, – нежно прошептала Стефанель, погружая его в свои спокойные морские глаза.
Алехандро накинул на плечи Стефанель белую рубашку, и они поплыли вокруг острова. Сначала были только скалы, потом они сменились песчаными пляжами. Вот мимо проплывает Берридас. Он, как всегда, был полон людей различных альтернативных движений. С пляжа доносились звуки барабанов. Сколько приятных воспоминаний связано с этим местом. Берридас стал маленькой, но очень насыщенной жизнью для молодых людей. Дальше – большое количество туристических пляжей. Алехандро крепко прижимал к себе Стефанель. В эти минуты он чётко знал, что он действительно Алехандро, в котором ещё теплится огонёк жизни. Когда он проплывал мимо пляжа, где он споткнулся о камень и упал, в его памяти всплыла картина. Алехандро спустился в каюту и принёс картину.
– Как ты считаешь, что изображено на этой картине? – спросил он, показывая её Стефанель.
Стефанель вздрогнула.
– Где ты её нашёл?
– Она свалилась на меня на этом пляже, – Алехандро кивнул в сторону берега. – Это дело твоих волшебных рук, верно? – поцеловав руки Стефанель, спросил Алехандро.
– Да… Я думала, что её потеряла. Я писала вечером на пляже, почти в темноте, почти не различая цвета и движений кисти. Было ощущение, что кто-то водит моей рукой по холсту. Я периодически закрывала глаза и продолжала писать по велению сердца. Это было незабываемое переживание. Несмотря на то, что я почти не видела того, что пишу, я чувствовала сюжет. Он развивался с каждым взмахом кисти. Хотя я не видела красок, я была уверена в том, что выбираю однозначно нужные цвета. Думаю, именно такое состояние называют посланием свыше или высшим вдохновением, когда ты являешься лишь проводником некой информации, которую Вселенная хочет передать людям. Со мной это случилось впервые. Это настоящее ощущение счастья, блаженства. Я не замечала времени, температуры воздуха, – не было ничего вокруг, только энергия, которая движет рукой. Когда я закончила, то чётко почувствовала этот момент, было ощущение мягкой наполненности, радости и тепла внутри. Луна к тому времени уже взошла, и я смогла разглядеть рисунок при её магическом тусклом свете. Передо мной открылся странный ремейк фрески Микеланджело «Рождение Адама». Откуда бы это могло прийти мне в голову? В общем-то, было ощущение, что сюжет лёг сразу на холст, миновав мой мозг. Не успела я разглядеть деталей, как вдруг подул сильный ветер, и картина вылетела из рук. Мне не удалось её найти, хотя я потратила на поиски всю ночь и утро следующего дня. Я долго размышляла над её содержанием, но оно мне не открывалось, – Стефанель замолчала на несколько минут. – В ней определённо заложен тайный смысл, который мне не было дано понять в тот момент, – продолжила она.
Стефанель откинула голову назад, положив её на плечи Алехандро, и вытянула руки в стороны и чуть вверх:
– Кра-а-а-а-а-а-а-а! Я лечу! – прокричала Стефанель.
– Так что же там изображено? Сейчас ты понимаешь её смысл? – настойчиво спросил Алехандро.
– Да, теперь при дневном свете всё стало абсолютно ясно. Подобно Адаму, получившему жизнь от Бога, на данной картине человек протягивает руку, чтобы получить свет от этой нарядной вороны, и в нём зарождается жизнь, – смеясь, сказала Стефанель. – По-моему, всё очень наглядно!