Романтик. Детектор лжи
Шрифт:
– Ну уж дудки! – сказала Вера: ни с чем подобным она категорически не соглашалась. – Нет на свете ни Зла и ни Добра – есть люди и их интересы. Если кто-то поступает так, что не нравится тебе, то он твой смертный враг и олицетворение Зла, и наоборот – если льет воду на колесо твоей мельницы, то он самый, в твоих глазах, добропорядочный человек.
Ну что сказать – суждение не лишено смысла и логики.
– Ты в Бога веришь?
– Еще чего!
– А как же карма, рок, судьба? Разве мы не марионетки в их руках?
– Чушь! – она встряхнулась
– Напрасно ты это, – не выдержав её сверкающего взгляда, поднял глаза я к потолку, или, если употребить более торжественное выражение, возвел очи к небу. – С Судьбой так не шутят…
– А-а, – Вера отмахнулась: отстань, мол, муха.
За разговорами, прикончив шашлык, приехали ко мне, разделись и легли в постель – одно другому не мешало.
Мир любви волшебен. В нем становишься совсем иными существом, делаешь невообразимые вещи и нисколько их не стесняешься. Время меняет темп, разум милосердно отключается – ты мнишь себя архангелом парящим на облаке. А когда полет благополучно закончился, облако говорит:
– Отвези меня домой.
Соблазнял ли я её в музы-вдохновительницы? Конечно. Но она мне мигом отбила желание:
– Тебя печатают? Где? Ну, как книгу издашь, поговорим.
Мне расхотелось посвящать её в свою творческую кухню – доставало обычной, где она варила пельмени из пакета. Веру же интересовало вот что:
– Почему же ты холост?
– Не могу найти достойную женщину.
– Надо же, каково самомнение! – в голос её прокралась язвительность – И что, усердно искал?
– Старался усердно, – подтвердил.
– Многих, значит, перепробовал? – тут она призадумалась, загрустила, и тема закончилась.
Когда мы занимались любовью, призрак Светки метался по комнате – то в окне второго этажа мелькнет чья-то тень, то сама собой колыхнется штора. Убитая любовь кошачьими когтями царапала мое сердце. Болен, все еще болен ею… Нужно было немного подождать, взять себя в руки, а уж потом новую барышню сюда привозить.
Что ещё рассказать о событиях того дня?
Голова, отупевшая от бесконечных терзаний, отказывалась выполнять привычную аналитическую работу. Никогда еще не находился в столь паршивой интеллектуальной форме. Кто такая Булкина Вера? С чем едят её, чем запивают? Чего от нее можно ожидать? На все вопросы ноль ответов. И нет желания искать.
Я покосился – лежит рядом, безвольно раскинувшись, похожая на уработавшегося пингвиненка.
– Ты где, кем работаешь? – спросил.
Она досадливо отмахнулась:
– В АСКО, главным бухгалтером.
– Ну и как там?
– Да ну их! Не коллектив – ядовитые пауки в одной банке.
– Не нашла общего языка?
Она скорчила гримасу, означавшую – Господи, какие все вокруг идиоты.
Но я не отстал:
– Ты в школе в драмкружок ходила?
Сейчас соврет. Зачем спросил? Зубы заговариваю. Потому что…. Ну, конечно – она свою выводила линию:
– И все-таки, почему ты живешь один? Вроде мужик как мужик – все на месте.
– Все окольцованные мужики находятся под каблуком жены – я же этого не хочу. А ты что, собралась меня женить? На ком, если не секрет?
Я хамил, получив свое, и, понятно, что ответа не услышал. Переиначил вопрос:
– А для чего жениться?
– Быть счастливым.
Уж не с ней ли? Ужасно удивленный, не сразу нашелся, что сказать. Никогда не думал, что на взгляд постороннего выгляжу настолько несчастным, что даже брак с пародией на Гурвинека будет счастьем. Разве счастье – не отсутствие несчастья? Разве наслаждение – не отсутствие страдания? Да поймет ли она?
Попробую растолковать, исполнив любимую арию.
– Запомни: семейного счастья нет и быть не может, но есть покой и душевный комфорт. Только когда женщина сумеет вписаться в сей интерьер, как незаменимая вещь, то она имеет шанс на успех, стать женой, если захочет. И то не всегда – лишь та, которая умеет радоваться жизни, способна составить счастье мужчины.
Вера, подумав, не согласилась.
– Это ошибочное рассуждение, человека, который боится быть счастливым.
Снисходительность ее тона взбесила.
– Ты так считаешь? Тогда… Если и дальше хочешь встречаться, вот мои условия. К черту шашлычки с гнилой собачатиной! Встретились, сразу сюда – мне секос, тебе пятихатка. Устраивает?
– Да.
Подобная прямота с обеих сторон вызывала определенное уважение.
Это я для Истории так подумал, ибо ощущал себя в данный момент неким Наполеоном – владыкой душ и судеб. Владыкой слабым и лукавым, плешивым щеголем, врагом труда. Кто это? Ах, да, Пушкин! О ком? Конечно, не обо мне – у меня с шевелюрой все в порядке. А в остальном….
Слова сказаны, сделка состоялась: я впервые нанял себе куртизанку – не с панели путану, не из борделя девочку, а из акционерно-страховой кампании главного бухгалтера. И что-то здесь было не так – задумался. Хотел независимых отношений – чего испугался? Наверняка буду презирать эту даму и уже презираю. Но не того ли хотел и от Светки, обожаемой и любимой. А чего я хотел? Чтобы все слова, жесты, и подарки шли от сердца, а не от в штанах лукавого, жаждущего одного – дамы в постели. Вот если бы Светка брала у меня деньги, я б не заморачивался – хорошо ей со мной, плохо ли? И…. наверное, не полюбил. Зато и не мучился…. Черт, запутался! Выходит, плата за секос – антибиотик от любви? Сенсационно! Стоит о патенте на открытие подумать. А сформулировать его надо так.
Мужики! Чтобы не испытывать прихоти Судьбы, не рисковать Душой под ударами беспощадной Любви, сразу начинайте платить даме деньги. Ни цветы и ни подарки, ни внимание – Боже упаси! Под любым предлогом только наличку. Тогда получите все, что хотите, и от вас не потребуют взамен того, чего не хотите вы.
Вот такой рассудительный монолог, произнесенный перед самим собой, спровоцировало короткое и негромкое Верино «да».
Снисходительно погладил её обнаженную грудь.
– Красота – ужасная штука….