Романтика с детективом
Шрифт:
– Вообще-то, – скривился Эмиль, – моя теория об архетипах была принята префектом, и ее на прошлой неделе запатентовали как одну из самых успешных методик типизации преступников и их жертв. Я работал над ней пять лет, а ты пытаешься поднять меня на смех. Некрасиво.
Он попытался быть серьезным и казаться обиженным. Но Вера за год знакомства быстро вычислила, что единственный его способ коммуникации с людьми – это смесь иронии и едкого сарказма.
– Типизации Леонгарда нам вполне хватало. – Она сморщила нос. Но эго потянулось защищать свой диплом психолога. – Старые добрые «гипертимный тип» и «шизоид», «эпилептоид» и «тревожно-мнительный», «эмпат»… Этого вполне
Напрасно она это затеяла. У Эмиля загорелись глаза.
– Дело в том, что про типизацию Личко, которого я лично очень уважаю, во Франции не знают. – Он наклонился к ней. Зрачки пылали. – Типология Леонгарда ближе, но все равно для одних звучит как китайская грамота, для других – лишь ярлыки: этот – шизик, этот – эпилептик, а этот – истеричка. Эти слова понятны лишь нам с тобой. Простые полицейские – а они в основном эпилептоиды – люди с базовой потребностью статуса, власти, часто с ограниченным IQ, да и следаки тоже, основная масса…
– С ограниченным IQ? – остановила его Вера.
Эмиль скривил лицо.
– Ладно, скажу мягче: с топорным мышлением. В полицию идут мериться членами! Никто особо не горит желанием изучать психологию, и уж тем более вникать в то, что такое акцентуации характеров. А между прочим, в каждом из нас есть чуточку от шизоида, чуточку от эмпата, и убийцами нас могут сделать смещения акцентуаций. В школе полиции этому не учат. Ну, может, вскользь.
Вера нахмурилась и, чтобы скрыть тот факт, что Эмиль прав, схватилась за бокал и спрятала за ним половину лица, прижав холодное стекло ко лбу. Ну почему он не может просто расслабиться? Как можно жить в Париже и все время думать про убийства и преступность!
– Им нужны понятные термины, понятно объясненные, – завелся шеф. – Типология Юнга устарела. Полицейским не объяснишь, что такое анима и анимус, типология Кэрол Пирсон тоже устарела. С лохматого восемьдесят шестого мир узнал о киногероях Marvel, DC и о Гарри Поттере. Мы стали мыслить новыми категориями, их нужно учитывать. Мне понравились архетипы, которые чаще всего используют русские: принцессы и маги, ведьмы. Это у них я взял идею заняться корпоративным профайлингом.
– Ты зациклен на своих русских корнях.
– Допустим. Не в этом дело. Их архетипы больше подходят им – русским. Ты же знаешь, что большинство славян, в силу своего этноса, – эпилептоиды.
Вера кивнула. Эпилептоид ей всегда напоминал генерала из «Такси-2», капитана Смоллетта и персонажа Булдакова из «Особенностей национальной охоты».
– Мы, жители западной Европы – истероиды, люди с базовой потребностью удовольствий, красоты, сексуальности. Мы умеем веселиться, прожигать ресурсы, привезенные из колоний, мостить бульвары, возводить дворцы, расписывать потолки и стены капелл. Мы – это Казанова, маркиз де Сад, Микеланджело, Мадонна и Мэрилин Монро. Все европейские столицы мира – музеи под открытом небом, потому что мы знаем, как тратить бабло и где его добывать не всегда законным образом. Поэтому нам нужны свои архетипы.
– Хорошо. Тогда к какому архетипу ты бы отнес… скажем, собеседницу того шатена? – спросила Вера, по-прежнему пряча лицо за бокалом лимонада и не теряя надежды отвлечь шефа от работы.
– «Всеобщая любимица» – вечное дитя, девочка-припевочка. – Эмиль бросил на девушку презрительный взгляд. Та откинула длинные до пояса кудрявые волосы и продолжала что-то рассказывать мрачно молчавшему парню с выражением лица Раскольникова. – Русские назвали этот архетип «принцессой». Такие получаются в счастливых
– Хм. – Вера поставила бокал на стол. – Ты читал «Коллекционера»?
– Надеюсь, ты понимаешь, что и сама попадаешь под эту категорию? – Эмиль уронил локоть на стол, ухмыльнувшись.
Вера вздернула брови, четко осознавая, что явила на лице классические признаки эмоции удивления: расширенные глаза, округлившийся рот и вспыхнувшие щеки. Эмиль посмотрел на нее с усмешкой, взял телефон и быстро щелкнул камерой.
Она недовольно нахмурилась, отпрянув на спинку стула и скрестив руки на груди. Эмиль пытался отучить ее проявлять слишком яркие эмоции и грозился, что будет снимать ее на телефон. Теперь он постоянно так и делал – стоило ей удивиться или обрадоваться, он тотчас фотографировал ее и заставлял анализировать собственное лицо, чтобы лишний раз ткнуть носом в то, как Вера щедро транслирует свое душевное состояние.
Навалившись на стол, он сунул экран ей под нос.
– Большие карие глазки, ротик буковкой «о», соблазнительно приоткрытый, а еще эти светлые прядки волос – кукла Барби, не иначе. За год ты дважды стала жертвой психопата! [1]
– Наверняка ты слышал про виктимблейминг, – съязвила Вера.
– Можно бесконечно продолжать защищать права жертв. Это даст плоды когда-нибудь в будущем. А сейчас нужно уметь за себя постоять и быть хоть сколько-нибудь осмотрительной. В архиве полиции Франции не наберется и нескольких десятков серийных убийц – лично я знаю ровно сорок шесть дел, датированных с девятнадцатого века. А ты за несколько месяцев успела словить двух! Двух маньяков на вот это личико «принцессы»!
1
Подробнее читайте об этом в романах Юлии Лист «Ты умрешь красивой» и «Ты умрешь влюбленной».
Он скривился, попытавшись утрированно изобразить ее удивление.
– Сорок шесть дел? Всего? За сто лет? – удивилась Вера, не обращая внимания, как Эмиль зло зашипел, вытянув в ее сторону палец, когда она опять приподняла брови. – Не может быть!
– В США профайлеры ФБР из отдела поведенческого анализа занимаются только серийниками. Этот отдел нарочно был создан, еще в семидесятых. Агенты Джон Дуглас – ты читала его книгу «The killer across the table» – и Роберт Ресслер создали базу данных по серийным убийцам, объехав для этого все тюрьмы всех штатов. В Европе же ничего такого нет и в помине. – Он раздраженно откинул локоть на спинку стула.
То ли таблетки делали его таким нервным, то ли он переживал, что не пишет его дядя. Кристоф должен был прислать человека для какого-то нового дела, о котором Вера еще ничего толком не знала. Эмиль опять проверил телефон, отбросил его на стол и стал смотреть в окно.
– Никогда не придавала этому значения, – проговорила Вера. – Хотя, ведь какой сериал «Нетфликс» про ФБР ни возьми, их агенты действительно ловят только маньяков и серийных убийц. Думала, это такой штамп… Кому интересно смотреть, как студент ударил топором старушку? – Вера попыталась пошутить, но серьезность шефа было ничем не сдвинуть.