Ромашка для Терновника
Шрифт:
— Что?! Да как ты смеешь! Ты мне больше не сын!
— Принято, — вообще не расстроился Тим, чем довёл отца до белого каления. — Советую заняться созданием нового, пока не поздно, а то некого будет дрессировать и шантажировать деньгами.
— Ох, нет, никаких детей! — некстати пискнула Энжи. Очень похоже, что с сообразительностью у неё туго. Я даже рискнула приложить палец к губам, глянув на неё из-за плеча Тима, призывая к молчанию.
— Ты пожалеешь! — Тернев-старший перешёл на крик. — Останешься без кола, без двора, с голым задом.
— Разберусь, — Тим
На этих словах Тимур развернулся и потащил меня на выход, вызывая на ходу такси.
Почему-то страха от угроз отца Тимура я совершенно не испытывала, мне было только немного жаль глупенькую Энжи: я-то ушла с рыцарем, а она осталась с монстром. Но помочь я ей ничем не могла, поэтому просто топала по дорожке к воротам, вновь удивляясь диссонансу между раскинувшейся красотой вокруг дома и его хозяевами.
Глава 32
Тёрн
Стаська спала, а я, немного поработав в сети над нашими с Красавой проектами, уже минут двадцать стоял у окна и пялился в тёмную ночь. Размышлял над превратностями судьбы. Надо же как всё переплелось: её отец и моя мать… Зря мой папаша делал на это ставку, я ведь и тогда догадывался, что у мамы кто-то появился. У неё иначе горели глаза, и улыбаться она стала чаще.
Я никогда её не осуждал, ведь жилось ей совсем не сладко. Нежная, творческая балерина Диана Вельская задыхалась в золотой клетке под гнётом ревнивого тирана Василия Тернева, который ни на минуту не выпускал её из-под своего контроля. Мне кажется, он мечтал её сделать такой, как Энжи — глупой, пустой и ничем, кроме него, не интересующейся, но это было невозможно. Мама гасла под его гнётом, а когда отец повышал на неё голос, вообще вся сжималась и потом долго плакала. В те времена мне очень часто хотелось ударить отца.
То, что случилось тогда — к лучшему для всех, а в особенности — для нас с Ромашкой. Кто знает, были бы мы сейчас вместе, сложись всё иначе? Пусть я буду эгоистом, но моё счастье мне дороже.
Тишину нарушил сигнал сообщения, глянув на экран, я с удивлением прочитал послание от Анжелы. Она просила ей перезвонить прямо сейчас. Интересно, что там ещё стряслось? Набрал.
— Тим, привет, прости что поздно, но я обязательно должна с тобой поговорить, это важно! — заговорила она, фальшиво нагнетая интригу.
Анжелка склонна к театральщине, к этому я привык и смирился.
— Ну что ещё вам от нас надо, Энжи? — устало поинтересовался, не ожидая от разговора ничего интересного.
— Тимур, я — чайлдфри! — признание прозвучало пафосно, как будто она мне сейчас сознавалась, что является обладателем секрета государственной важности. Не сдержал смешок, а Энжи затараторила в трубку. — Пойми, мне нельзя детей, Тимочка! Какие дети? Помнишь, Васятка мне подарил собачку Луню?
— Помню, и её звали Муня, — щенок пробыл у них в доме от силы неделю, потом отправился в добрые руки, к своему несомненному счастью.
— Вот! Видишь, я даже её имени не запомнила, а ещё один раз потеряла в торговом центре. Понимаешь? — кажется, она была серьёзна и паниковала взаправду.
— Энжи, давай ближе к теме, что ты от меня то хочешь?
— Тебе надо обязательно помириться с отцом и остаться наследником, а то вдруг он заставит меня рожать…
— Это невозможно…
— Совершенно верно! Мне рожать никак не возможно!
— Я о примирении…
— А-а-а, брось! Это как раз возможно! Я всё устрою! Положись на меня, Тимур. Я буду тихонько на его мозг капать, капать, проедать плешь, ты только не отталкивай Васятку, когда он придёт просить прощения, ладно?
— Договорились, — с лёгкостью пообещал, потому что не верил в вероятность таких событий, ну и чтобы она отстала.
— Вот и молодец! А я со своей стороны обещаю позаботиться и о тебе, и о твоей Романе…
— Стасе!
— Да-да, говорю же, у меня плохо с именами. Так вот, я уже кое-что сделала!
— Что ты сделала? — а вот это меня уже насторожило. Инициатива Энжи может быть чревата непредсказуемыми последствиями.
— Ну-у, когда вы ушли, Васятке сделалось нехорошо, и я вызвала доктора, тот накачал его уколами, и теперь Васятка спит.
— Молодец! — взмолился про себя: хоть бы и всё, хоть бы и всё.
— Я про то, что ту папочку, которую ты принёс, он не видел, не до неё было. — Нет, не пронесло. Напрягся ожидая продолжения. — И это чудесно, на самом деле!
— Не тяни, Энжи.
— А вот я всё внимательно прочитала и припрятала. Тим, нельзя быть таким глупеньким! — пожурила она меня, и я усмехнулся. — Ты разве не понимаешь, что твой папа просто отнесёт ценный компромат родителям Лизки, и на этом всё замнётся? Разве можно разбрасываться такими козырями?
Анжелка прямо всерьёз принялась меня отчитывать — дожил!
— А что я должен был сделать?
— Не благодари, я уже всё сделала, — объявила она покровительственным тоном, и я закатил глаза.
— Анжела, что именно ты сделала?
— О, я позвонила этой белобрысой пигалице, зачитала вслух парочку документов, скинула пару фоток, где она особенно мерзко вышла, и велела забыть про тебя и твою девушку навсегда, — торжественно резюмировала мачеха, и, клянусь, я был готов зааплодировать стоя.
А ведь прикольно вышло! Я бы на такой открытый и низкий шантаж никогда не пошёл, отец бы сдал Лизку родителям, а вот Энжи не побрезговала, да и в будущем не побрезгует попить звезде крови за все Стаськины беды. Она гений!
— Спасибо, Энжи, — поблагодарил от души.
— Не за что, Тимур, ты, главное, не пропадай и помни, что я на твоей стороне.
— Я знаю, Анжел. Я тоже на твоей стороне.
После этого разговора настроение как-то резко улучшилось. Никакая Анжелка не дура. Простоватая немного, но по-своему умная и ушлая. Посмотрим, что у неё получится. Я не из тех, кто сжигает мосты, да и Ромашка наверняка спустя какое-то время заведёт пластинку о всепрощении. Она у меня не способна долго держать ни на кого зла.