Ромашка
Шрифт:
— Когда мы со всем разберемся, обещаю, никуда тебя больше не отпущу. — Низком, рокочущим голосом произнес он. — И что за история с пятым мужем? Миая здорово вывернуло от этой новости. Он практически полностью лишился разума. Эта личность настолько неприятна? Нам ждать очередного эльфа? Сильфа? Может, гнома?
С каждым словом Констант наступал на Нилу, подталкивая ее. Пока она, пятясь, не дошла до стены и не уперлась в нее.
— А господин Третий Советник имеет что-то против гномов? — Насмешливо поинтересовалась девушка.
Оборотень понял, что девушка не отвечает так, как ему хотелось бы и ослабил хватку. В конце концов, он не юнец и может себя контролировать.
— Так все-таки, кто он? Кто такой Ниэль? — Повторил он уже более серьезно.
— Лучше будет, если я расскажу всем сразу. — Нила попыталась пролезть между стеной и Константом, чтобы пройти к выходу, но Советник настойчиво удержал ее, руками упираясь по обе стороны от девушки.
— Нила, давай ты скажешь мне и потом мы уже решим, что говорить остальным. — С нажимом сказал Третий Советник. И тут же по выражению глаз девушки понял, что здорово пошатнул свое положение в иерархии мужей, занимая и без того четвертое место.
— Конст. — Нила подняла руку и провела ладонью по щеке оборотня. — Наша семья — это не политическая арена. Давай обойдемся без интриг, тайн и недомолвок. Именно они привели в такому состоянию Миая. Именно из-за них Тэй ушел, как Ван. Я всем скажу, кого мы пойдем спасать. Не смотри на меня так. Мы пойдем. Если не желаешь участвовать, то можешь оставаться и дальше вершить судьбу Солейи.
— Но? — Лицо мужчины окаменело.
— Но тогда нам дальше будет не по пути. Нам понадобятся все силы и все наши возможности, чтобы справиться с очень древним, жестоким и коварным существом. И без тебя, возможно, остальные погибнут, поскольку именно твоей силы не хватит для победы.
Констант, сверля взглядом стену, сделал два шага назад, отпуская девушку и Нила сразу почувствовала себя не в своей тарелке. В руках любого из супругов она чувствовала себя спокойно, словно в коконе, не смотря на витающее вокруг общее напряжение.
Уже дойдя до двери Нила остановилась и обернулась, Констант мягкими, неслышными шагами следовал за ней.
Он уловил выражением облегчения на лице девушки и с насмешливой горечью произнес:
— Ты же это не всерьез?
— Что именно? — Снова насторожилась Нила.
— Решила, что я вас брошу и останусь?
Нила дернула правым уголком губ, но так и не улыбнулась:
— После сцены ревности, устроенной Миаем, я уже не знаю, чего можно ожидать и остерегаюсь всего.
— Прости. — Оборотень положил ей руку на плечо и замер. Горячая, практически обжигающе-горячая ладонь грела кожу сквозь ткань платья, нагревала кровь и она кипящей волной неслась ко всем органам и конечностям.
— За что? — Очень серьезно спросила девушка, вглядываясь в глаза мужчины.
— За то, что
— Тогда зачем все эти вопросы и давление?
— Привычка. — Констант мотнул головой, словно и сам не был доволен своим поступком. — Я постараюсь больше не смешивать личное и работу, если ты мне дашь шанс.
— Я его и не отнимала, чтобы снова возвращать. — Пожала плечами девушка и внезапно хихикнула.
Оборотень недоуменно вскинул брови.
— Ты такой забавный в одежде Сезарио. Я бы даже сказала, в драной одежде Сезарио.
И пока оборотень раздумывал над тем: уместно ли будет все-таки задержать на некоторое время свою неугомонную жену, Нила выскользнула за дверь и направилась в сторону кухни.
Она думала о том, что позавтракать можно было бы и в пути, тем более, им все равно еще надо найти Вана. Мэтру хоть хуже и не становилось, но и лучше, к сожалению, тоже. Кто-то очень сильно хотел его найти.
Глава 38
Невысокий, худощавый мужчина тяжело дышал, стараясь унять сердцебиение. Однако, не смотря на все его старания, орган-«насос» не спешил возвращаться к размеренной работе. Он все стучал и стучал, в быстром, сумасшедшем темпе.
Мужчина и сам не понимал, что произошло. Все смешалось. Словно и он — это больше уже не он. Не его мысли, не его поступки. Только его тело, вот и все, что осталось от него самого.
Он помнил боль в теле, что длилась и длилась. Помнил, размыто, сборы. Помнил, как вытащил из тайника несколько личных порталов.
И вот он уже стоит в тесном, по его, конечно, меркам, кабинете. Из-за стола, навстречу ему, удивленный и сбитый с толку, встает мужчина. Он подходит, что-то спрашивает, кланяется.
Он что-то спросил.
Точно.
Он поинтересовался где пленница, которую доставили сегодня вечером. Та, которую должны были держать до его распоряжения.
И его собеседник изменился в лице, он начал сбивчиво объяснять, что по какой-то бумажке он выдал девушку приехавшему за ней человеку, в сопровождении двух стражей.
И что девушки в его тюрьме больше нет.
И вот тогда он совсем потерял себя.
Это его руки внезапно превратились в уродливые костлявые лапы с длинными когтями. Это он рвал и терзал несчастного, что так и не понял в чем его вина.
Мужчина опустил глаза и поднес руки к глазам. В свете одинокого уличного фонаря руки блестели черным.
Кровь.
Он весь в крови.
Вода.
Ему нужна вода.
«До конца улицы направо, затем прямо и еще раз направо.» — Мужчина вздрогнул и, едва успокоившееся, сердце снова подскочило почти к кадыку.
В голове раздался смешок.
— Там что? — Скрипучим, словно сорванным от крика, голосом спросил мужчина, продолжая рассматривать свои руки. Но уже без ужаса и смятения. Отстраненно. Почти безучастно.