Ромео с большой дороги
Шрифт:
– «Молодая хвоя сосны, срок хранения десять дней», – прочитала я. – И это все?
– Именно, больше ничего.
Я положила несколько стаканчиков в проволочную корзинку. Надо попробовать.
– Идемте к колбасе, – приказал Романов и широко зашагал к стеклянным прилавкам.
– Погодите! – бросилась я следом. – Но ведь вы пару минут назад говорили, что ее делают из трупов!
Владимир наклонился над холодильником.
– Вот, на батоне написано: «Докторская». Она из сои, а это чисто растительный продукт.
– Выглядит мило, – одобрила я.
– И на вкус замечательно.
– Что
Романов потер ладони.
– Отлично, я с вами!
Около часа мы бродили между стеллажами, и в конце концов я еле-еле дотолкала до кассы тележку, доверху набитую пакетами, банками и коробками. Молоко, сыр, творог, майонез, колбаса, сосиски – все из сои, пресловутый сосновый йогурт, хлеб из муки пшеницы, выросшей на склонах Алтайских гор, под лучами солнца, падающими на поле в самые правильные часы. Владимир уверил меня, что пшеницу жали абсолютно здоровые крестьянские девушки, никаких комбайнов, работающих на бензине, и молотильных установок, использующих солярку, даже рядом не находилось. Лишь молодые бабы с песнями и серпами да парни с цепами. Кстати, пекут буханки старухи, читающие постоянно молитвы, поэтому хлебушек получается высоким и очень мягким.
Еще я прихватила кашу из неободранного риса, морскую соль, свекловичный темно-коричневый сахар, хлебцы из прессованной гречки, подсолнечное масло, приготовленное из семян, взращенных на плато горы Эльбрус, в лучшем энергетическом месте Земли, кофе из подмосковной теплицы, морковный кекс, конфеты из тыквы… В общем, не стану перечислять всего.
– Полгода на наших продуктах, и вы себя не узнаете, – пообещал Романов. – Нормализуется вес, у вашего мужа уйдут диабет, гипертония и ожирение, члены семьи станут хорошо спать… Кстати, пошли на второй этаж!
– Лучше приеду через две недели, когда все съедим.
– Наверху товары для дома, – пояснил Владимир. – Оставьте тележку, я сопровожу вас и дам нужные объяснения. Надеюсь, кровати у вас стоят изголовьем на восток?
– Не знаю.
– А дверь в туалет не расположена в коридоре?
– На первом этаже – да, – призналась я, – именно в коридоре.
– У вас как с деньгами? – озабоченно спросил вдруг Романов.
– Не волнуйтесь, на покупки хватит.
– Не о том речь, – отмахнулся диетолог. – Мы иногда даже дарим людям еду, потому что понимаем: этому человеку позарез необходимо правильное питание, а средств у него не хватает. Ну и отдаем так, без оплаты.
Мне стало неудобно. Милейший доктор, очевидно, ничего не понимает в одежде, он посмотрел на покупательницу, увидел на ней рваные джинсы, потертую курточку и сделал вывод: у бедняжки проблемы с деньгами. Наивный Владимир и предположить не способен, сколько рубликов выложила мотовка Дашутка за супермодный прикид. Но несмотря на то, что он счел меня нищей, Романов занимался со мной, как с дорогим гостем.
– Бога ради, не обижайтесь, – попятился спутник, – вовсе не заподозрил вас в неплатежеспособности! Просто удивлен. Очень удивлен, крайне удивлен!
– Чем же?
– Если дверь туалета выходит в коридор, то денег в семье не будет, это аксиома.
– Но в большинстве квартир вход в санузел именно из коридора, – напомнила я.
– И много вы знаете по-настоящему богатых людей из тех, кто живет в подобных жилищах?
– Не очень.
– Вот! Надо переделывать апартаменты, – строго заметил Романов. – К унитазу следует идти из комнаты. А еще лучше вынести его во двор.
– Унитаз?
– Да, это принесет достаток.
– Боюсь, соседи могут начать протестовать, – хихикнула я. – Представляете картину: люди торопятся на работу или бегут со службы домой, заруливают к родному подъезду, а около него восседает на унитазе некая личность.
– Не стоит доводить ситуацию до абсурда, – серьезно возразил Романов. – Вполне возможно возвести санитарный домик, куда с огромной радостью побегут жильцы. Мало того, что в квартирах появятся столь нужные всем кладовки, так еще и благосостояние возрастет. Так, пройдемте сюда, тут специальное постельное белье, из крапивы.
– Ой! – поежилась я. – И его покупают?
– Расхватывают влет, оно спасает от болей в спине и от мигрени.
Я заколебалась. Конечно, очень хочется навсегда забыть про отвратительные недуги, но сумею ли пролежать ночь на жгучей простыне?
– Сильно кусается?
– Кто? – удивился Романов. – У нас ни собак, ни кошек в торговом центре нет.
– Я про простыню из крапивы.
– Пощупайте – она мягкая и нежная, – засмеялся Владимир. – Это наше ноу-хау, никаких неприятных ощущений и масса пользы. Всего один комплект остался.
– Беру, – решительно кивнула я.
Через час мы спустили на лифте к кассам еще одну тележку, набитую замечательными вещами. Кроме волшебного постельного бельишка, мне понравились чашки из глины Мертвого моря, положительно заряженная картинка, изображавшая тучного мопса в гобеленовом кресле (пес был точной копией Хуча), домашние тапочки, пропитанные эликсиром долголетия, пояс от остеохондроза, тюбетейка, регулирующая поток энергии, текущей из космоса, и халатик, сшитый из голубого плюша, – он должен был приманить ко мне удачу.
Глава 21
Милая женщина на кассе быстро пробила чеки, две очаровательные девушки ловко сложили покупки и вещи в большие мешки. Романов проводил меня аж до стоянки.
– Спасибо, – произнес он с улыбкой.
– Это я должна благодарить вас.
– Приходите еще!
– Непременно, – пообещала я и открыла багажник.
– Извините за бестактность… – вдруг сказал Владимир.
– Вы были ко мне предельно внимательны, ничем не обидели.
– Нет, бестактность совершу сейчас. Можно?
– Давайте, – согласилась я.
Владимир наклонил голову набок.
– К сожалению, обладаю некими телепатическими способностями. Именно к сожалению, ибо такой дар сильно осложняет жизнь. Вы мне понравились, и поэтому хочу помочь. Сейчас кое-что скажу, но, если ошибся, извините. Ваша жизнь, несмотря на материальное благополучие, не так уж счастлива. Домашние заняты собственными проблемами и отмахиваются от матери. Вы одиноки в толпе, хоть и окружены людьми. Когда вам в последний раз преподносили букет?