Ромео
Шрифт:
Они с Мелани редко обменивались нежностями — так, легкий поцелуй в щечку в дни рождения, и всегда такой неловкий. Неискренний. Словно из-под палки.
— Поцелуй сестру, Сара. Не каждый день моя дочь поступает в Стэнфордский университет. — Отец светится от счастья, глядя на свою драгоценную дочь. Какая гордость в его лице. Какое удовольствие. Обожание.
Сара послушно прижимает губки к холодной гладкой щеке Мелани.
— Поздравляю.
Она
Сара прогнала прочь ожившие было видения. Перед глазами вновь замаячила знакомая фигура детектива. Саре стало не по себе от его пытливого взгляда. Он словно хотел понять, что стояло за ее внешней агрессивностью, наивно полагая, что, чем дольше он будет на нее смотреть, тем быстрее удастся ему разгадать эту тайну. Что ж, и не такие умы пытались это сделать — но тщетно.
— Сара, я не утверждаю, что именно Ромео связывался с вами. Этот стиль поведения как раз и не свойствен ему. Во всяком случае, мы не замечали за ним подобных демаршей. Но нельзя исключать и того, что он мог изменить своим привычкам. Мы должны очень серьезно отнестись к любой версии. Если Ромео действительно вышел на вас, мы обязаны быть начеку. Ведь в таком случае вы становитесь действующим лицом в этой кровавой драме. Я не то чтобы пугаю вас. Но нам теперь нужно вести круглосуточное наблюдение за вами. Волосок не должен упасть с вашей головы.
— Здорово придумано, — сурово произнесла Сара. — Но, пока вы будете нянчиться со мной, Ромео вполне может облюбовать себе другую жертву. И соблазнить ее на романтический ужин на двоих в ее доме. — Сколько же еще будет жертв, прежде чем его остановят?
— Сара, мы тут с Эммой поговорили и пришли к выводу, что вам не стоит выступать в ее программе.
— Не стоит выступать? Но это же абсурд. Особенно если следовать логике ваших рассуждений. Ведь вам абсолютно не за что зацепиться. Без меня вам не обойтись. Почему бы не использовать меня в качестве приманки при охоте на этого зверя? Если со мной общается именно он, так мне стоит быть на виду, поощряя его инициативу. — Не дожидаясь его ответа, Сара обернулась к Эмме. — Может, нам пора уже пройти в студию?
Вагнер упорствовал.
— Нет. Мы не знаем, что он затеял. Какую роль он отвел вам в своей игре.
Сара гневно обрушилась на него.
— Я сама установлю правила игры. Как еще мне на него выйти? Может, вы рассчитываете, что он пришлет мне свой обратный адрес и мы станем друзьями по переписке? Я сделаю то, что задумала, Вагнер. И не отступлю. Я подчинюсь голосу разума — пусть его и не так много во мне осталось после всего, что сотворил этот мерзавец. И вы меня не остановите!
Вагнер явно начинал терять терпение.
— Держитесь в рамках, леди. Не вы хозяйка программы.
Она сардонически усмехнулась.
— Верно,
Он взорвался.
— Черт возьми, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Вы хотите вести свою партию? Отлично. Тогда верните нам вещественные улики. Дайте нам возможность выполнить нашу работу.
Эмма бросила взгляд в его сторону.
— Хотя бы на минуту забудьте о том, что вы полицейский, Майк.
Сара посмотрела на часы.
— У нас в запасе пятнадцать минут. Вам не пора пудрить нос или что там еще положено?
Эмма нахмурила свои темные брови.
— Почему бы нам не подождать несколько дней, Сара? Пусть полицейские…
— Собственно, есть и другие телепрограммы, где меня примут с распростертыми объятиями. Если вам недостает мозгов…
— Я думаю прежде всего о вас, Сара. О вашей безопасности, — возразила Эмма. Выражение лица ее было строгим.
— А я думаю о Ромео. Я не прощу себе, если позволю ему и дальше безнаказанно творить зло. Ему больше не праздновать победы. Я не допущу этого. Не знаю, что за игру он затеял, но мне ясно одно: всю жизнь я чувствовала себя жертвой, эдакой маменькиной дочкой, слабым, беззащитным существом. Всегда оставалась в проигрыше. Вечно пряталась. Боялась. Даже собственной тени. Я устала. Мне нужно что-то делать, иначе я не смогу жить дальше. Вы это понимаете?
Лицо Эммы выражало участие. Вагнер тоже не остался равнодушным к ее исповеди. Но Сара не нуждалась в их сочувствии. Она ждала от них помощи в борьбе, на которую решилась.
— Мелани бросила ему вызов, — решительно заявила Сара. — Высказала ему… всем… все, что она о нем думает, раскрыла причины его болезни. Теперь моя очередь. Мелани думала, что ей удалось раскусить его, но она была слишком привязана к своим теоретическим выкладкам. Я же планирую лобовую атаку.
Вагнер покачал головой.
— Это безумие…
— Когда Мелани выходила в эфир, вы не считали это безумием, — язвительно заметила Сара.
— Теперь я горько жалею об этом. — Он отвел взгляд, и все трое замолчали.
— Может, ей лучше выступить, Майк, — сказала наконец Эмма. — Сара права: возможно, он и клюнет на приманку.
— Это меня как раз и беспокоит, — проворчал Вагнер.
— И, если вдруг это не Ромео беспокоил ее, а просто резвился какой-нибудь псих, — продолжала Эмма, — выступление Сары с экрана вообще будет делом безобидным. Зато для нее это равносильно слабительному.
— Согласитесь, Майк, — настаивала Сара, — сейчас я выступаю как наш главный козырь…
Вагнер помрачнел.
— Наш? Что за…
Его прервал зуммер телефона внутренней связи.
Эмма протянула руку и нажала на кнопку.
Раздался голос секретаря из приемной.
— Вас ждут в студии, мисс Марголис.
— Мы идем, Джина.
Вагнер попытался было возразить, но Эмма оборвала его.
— У тебя есть идеи получше, Майк?
— Ты, наверное, хочешь сказать — похуже? — саркастически заметил Вагнер, но по лицу его было видно, что он смирился.